День согласия и примирения

Я иду на работу, размышляю о чём-то своём. Навстречу двигаются люди, возможно, они тоже о чём-то думают. Спешат на автобус, сигналят подрезавшему авто, зло глядят на красный сигнал светофора.

Да, думаю, ноябрьские уже не те. В моём детстве в восемь утра уже был поглажен пионерский галстук, на улицах строились ровными рядами колонны, люди отмечали день революции, живо, ярко, весело, кричали «ура», кто-то главный озвучивал им лозунги, а они кричали «ура», были причастны к какой-то идее, готовились свернуть горы...

Ноябрьские давно уже не те. Иду на работу, тут рядом, минут 10-15. Мне так удобнее, не надо мчать через весь город, стоять в пробках, матерясь и нервничая. Я иду навстречу падающему снегу. Сегодня какой-то день, день согласия и примирения. Люди копошатся, они со всем согласны и примирились. Я задумываюсь над тем, что значит день согласия? Вы согласны с тем, что происходит в нашем городе? Вы согласны с тем, что происходит в нашей области, стране, мире? Вы согласны? Или вы стали «согласные», безликая толпа с поднятыми вверх руками – «согласен»? Подождите, не вы ли говорили вчера и тыкали пальцем в ту страну, которую сломали? Вот там, мол, все и со всем соглашались, свободы не было... А сегодня она есть? Что вы свободны делать, о чём говорить?

Вы свободны спать в дополнительный выходной в обмен на согласие с тем режимом, который вами правит. Хотя и согласия особого не надо, вас давно никто не спрашивает. Вы не шли на выборы, потому что не верите в результат, вы не ждёте перемен, потому что уже променяли шило на мыло. Ваши бестолковые правители всё так же получают вместо пинка награды. Ах, кто-то проснулся и поправил меня – «наши», да, наши с вами правители. Я тоже... нет, уже не винтик в огромной машине, которая куда-то движется. Я исполнитель чьей-то воли. Согласный? Это вряд ли.

День согласия и примирения, мы давно примирились, заметьте – не «помирились», не заключили «мировую», мы именно «примирились» с действительностью. С той иллюзией жизни, которую в шутку или всерьёз называем матрицей. Мы примирились с тем, что не считаются с нашим мнением, мнением большинства, что нас загнали в рамки и шаблоны. Нам дали ничего не представляющие собой игрушки, нас отучили читать, думать, мыслить, высказывать свои мысли, писать и творить, и мы примирились с положением дел. Нам рисуют новые налоги, повышают тарифы, отменяют льготы и пособия, но мы согласны и примирились. Даже день какой-то унизительный получается – согласись и примирись. Не «действуй», «сражайся», «думай», «высказывай» – нет! Согласись и примирись.

Мои размышления прерывает дверь, дверь сюда, в выдуманный компьютерный мир, где каждый может быть хоть героем, хоть красавицей, хоть знаменитым, хоть умным. Этот мир удобен, здесь ты можешь всё, хотя и здесь надо сначала согласиться: «Вы готовы разрешить доступ к вашим персональным данным?». «OK», готов, давай скорее, меня ждёт моё поле боя, где я наконец-то стану героем, я пройду ещё один уровень...

Даже картинка – какое-то издевательство, на портрете вождь, а внизу мы, мыши...

Не так давно на литературном семинаре мне сказали о недопустимости употребления в стихах слова «лох». Это «оскорбление по отношению к читателю». А жить как лох не оскорбление? Каждый раз соглашаться и примиряться, утираться от плевков в лицо – это не оскорбление? Если вчера я мог распорядиться своим трудом, своим бюджетом, своими средствами, своим временем, то сегодня я получаю уведомления: «Списание за электроэнергию прошло успешно», «Списание налога прошло успешно», «Списание платы за телефон и интернет прошло успешно», «Благодарим вас за использование нашей платёжной системы», чёрт! А если я решу вдруг напиться с горя – «Извините, недостаточно средств для совершения покупки». А если я решу позвонить другу – «Абонент находится вне зоны доступа». Одна большая матрица распоряжается моей жизнью, я – лох, согласный и примирившийся...

Даже снег перестал и согласился, в самом деле, чего пачкаться под колесами проснувшихся машин...