«Какой смысл снова повторять Караваджо, Моне или Репина?» Интервью о современном искусстве с Алёной Алексеевой

Алёна, расскажите о себе

Алёна Алексеева: Я независимый куратор в современном искусстве. С 2018 года веду блог и образовательные программы для художников. Я изучала историю искусства, практики современного искусства и фотографии, много путешествую по России, читаю лекции, делаю выставки художникам. Это позволяет мне ближе познакомиться с контекстом искусства регионов и узнать новые имена художников, которые пока в Москве не выставляются. С художницей Алёной Шапарь, чья выставка Safe Space откроется 3 марта в «Галерее Прогресса» в Кирове, мы познакомились, когда она училась в моей онлайн-школе. Алёна из Омска, и мне было любопытно узнать о проектах, которые делают омские художники, что для них актуально сейчас. Выставка, которую мы готовим, будет показана в четырёх регионах России и расскажет историю того, как взрослые люди нашего поколения – миллениалы – помнят своё детство и с чем у них ассоциируется чувство безопасности, когда они вспоминают о своей юности.

Алёна Алексеева на выставке в Белгороде

Кто такой куратор выставки и чем он занимается?

Алёна Алексеева: Куратор находит идею для выставки и собирает проект до его завершения на выставочной площадке. Независимое кураторство интересно, но нестабильно. Когда куратор не работает с одной институцией – музеем или галереей, он вынужден самостоятельно искать пространства под свои выставки, находить финансирование и привлекать зрителя на мероприятие. Куратор должен быть очень чутким по отношению к социальным изменениям и настроениям общества. Ведь он проводник искусства художника к зрителю. Сейчас мало просто повесить картины на стены галереи. Молодой зритель больше не хочет просто ходить по выставке, ему нужно событие, интерактив, эмоции. Куратор находит точки соприкосновения художника и зрителя и создаёт коммуникацию.

Как правило, люди боятся того, что не понимают. Так случилось и с современным искусством. Можете попробовать развеять стереотип, что современное искусство – это не только геометрические фигуры, провокация и непонятность?

Алёна Алексеева: Давайте начнём с того, что геометрические фигуры на холсте – это уже классика искусства. Работы авангардистов (движение художников начала XX века) уже попали в музей, а значит, они признаны значимыми и спорить с этим уже поздно. Можно не любить авангард, но отрицать его значимость, по меньшей мере, глупо.

А вот провокация – это не стереотип, это данность. И сейчас, и двести лет назад художники стремились удивить, шокировать публику. Многие забыли, что горячо нами любимые импрессионисты были гонимы салоном и академией во Франции, не могли долгое время продавать свои произведения и были осмеяны французским обществом. Кто-то скажет, что у импрессионистов хотя бы были пейзажи, портреты, натюрморты, а в работах современных художников мы можем увидеть только беспорядочные мазки краски. Суть поиска художника от этого не меняется. Искусство всегда было продуктом того времени, в котором живёт художник. Более того, художники всегда шли дальше своих предшественников. Какой смысл снова и снова повторять Караваджо, Моне или Репина?

Чтобы стать актуальным своему времени, художник постоянно ищет новые формы, новые методы работы с художественными материалами. В какой-то момент художники решили, что хватит изображать мир вокруг таким, как видит его глаз. В чём смысл очередной вазы с цветами и фруктами на холсте? Каждый художник хочет быть неповторимым, обладать своим собственным визуальным языком. Именно современное искусство даёт полную свободу эксперимента художникам нашего времени, не ограничивая их едиными стандартами, жанрами и законами.

Если это государственный музей (ММСИ), то решение о покупке принимается совместно с министерством культуры. Если музей частный, как «Эрарта» в Санкт-Петербурге, решение принимают куратор и владелец музея. Оценивается не только художественная ценность объекта, но и материалы, из которых сделано произведение, исторический контекст работы, а теперь – и отношение художника к политическим вопросам.

В крупном музее решение о покупке или принятии в дар произведения искусства осуществляется несколькими отделами: хранителями музея – они должны удостовериться, что работа не испортится со временем, что материалы долговечны и что музей сможет обеспечить необходимые условия хранения произведения; кураторами, искусствоведами – они проводят исследование биографии художника, его или её профессиональных заслуг, рассматривают произведение с точки зрения всего творчества художника и с точки зрения музейной коллекции, решают, впишется ли работа. Именно этот отдел оценивает произведение художника с точки зрения истории искусства. Это самая ответственная работа – решить, каким будущие поколения увидят искусство нашего времени.

Задача музея – сохранять артефакты нашего времени, созданные художниками, чтобы через 100 или 200 лет люди пришли в музеи и изучили наши нравы, наш быт и нашу культуру через картины, скульптуры и инсталляции художников нашего времени.

«И я так могу нарисовать» – такую фразу можно чаще всего услышать в галерее современного искусства от посетителей, обывателей. Что хотят авторы сказать своими работами и чего хочет зритель?

Алёна Алексеева: Проблема не в том, что зритель так может нарисовать, а в том, что художник это сделал первым. Если бы первым так нарисовал зритель, его имя было бы рядом с картиной в галерее. В 1960-х годах один итальянский художник взял скальпель и сделал разрез на абсолютно белом холсте в своей мастерской. Сейчас эта работа стоит несколько миллионов долларов. Если сегодня художник захочет взять холст и порезать его, это не будет стоить ничего, ведь такое уже было. В искусстве важен и ценится тот, кто сделал первым то, до чего другие просто не додумались. Кстати, имя итальянского художника – Лучо Фонтана.

Lucio Fontana (1899‑1968)

Художники стремятся выразить свой внутренний мир, свои переживания с помощью визуальных образов. Я часто общаюсь с художниками, многим сложно словами описать свои чувства, эмоции, отношение к происходящему. А взяв в руку кисти и краски, у них это получается.

Неподготовленный зритель ждёт от художника изображения окружающего мира так, как видит его глаз. В галерее современного искусства можно часто услышать: «Это ни на что не похоже, здесь только цвет» или «А где же перспектива? Где тени? Они что совсем ничему не учатся?» А ведь большинство российских художников, работающих с современным искусством, имеют академическое классическое образование. Однако они осознанно выбрали путь поиска, а не повторение традиций.

Как трактовать современное искусство? Если смотреть на классических живописцев (Айвазовский, Репин и т.д.), можно оценить технику, контекст, сюжет. А если я стою перед условно «не пойми чем»? Где градации, критерии?

Алёна Алексеева: Даже самое классическое произведение может нравиться и не нравиться. С современным искусством то же самое. Вам что-то может откликнуться, а что-то вызвать отторжение. Почему-то многие думают, что искусство, как популярная музыка, должно быть понятно сразу и поднимать настроение. Это не так. Если не биологу дать в руки микроскоп и каплю какой-нибудь жидкости, то вряд ли этот человек сможет разобраться в содержимом. Искусство – это такая же наука, только гуманитарная. Требующая изучения и времени. Нам кажется, что мы понимаем натюрморт, ведь мы видим кувшин, лимон, бабочку, цветы, свечу и узнаём эти образы. А если я вас спрошу, что значит погасшая свеча в натюрморте? Или цветок мака в букете?

Узнать образ – не значит понять произведения или задумку автора. Какие-то картины и скульптуры считываются проще, а какие-то нужно изучить, чтобы понять их суть. Чтобы понять произведение современного искусства, необходимо ознакомиться с текстом автора или куратора, который сопровождает практически каждую выставку. Если пойти дальше, то для понимания современного искусства я бы посоветовала послушать какой-нибудь бесплатный онлайн-курс по истории искусства с конца XIX века и до наших дней или почитать книги, посвящённые этой теме. Нужно помнить, что искусство не статично. То, что мы видим в галереях сегодня, – это следствие того, что делали художники 50 и 100 лет назад. Следовательно, для того чтобы разбираться в новых течениях, нужно хотя бы поверхностно изучить историю искусства XX века до наших дней.

Что сейчас хорошо продаётся? Как оценить искусство в деньгах?

Алёна Алексеева: Лучше всего продаётся живопись. Этот тренд неизменен многие века и актуален до сих пор. Академическая живопись продаётся хуже. Художники, состоящие в союзах художников и продолжающие традиции живописи, изображающие бесконечные пейзажи и натюрморты, в большинстве своём вынуждены иметь постоянную работу для обеспечения себя и своих семей всем необходимым.

Конечно, занятие современным искусством не гарантирует художнику продажи, но у них перспектив гораздо больше. Главная действующая фигура на арт-рынке – галерист, он же арт-дилер. Галереи стремятся работать с художниками, которые нашли собственный уникальный визуальный язык, ни на кого не похожий. Такие художники шокируют, провоцируют и заставляют задуматься. Они могут работать с классическими жанрами – портрет или пейзаж, но манера исполнения, материалы классическими не будут. Чем более самобытный художник, чем более смелы его эксперименты, тем больше у него шансов.

Оценивать искусство нужно исключительно с позиции рынка. Нельзя взять цену с потолка. Арт-рынок, как рынок недвижимости, имеет разные сегменты – начинающий художник, перспективный художник, известный художник, и систему ценообразования. Не нужно исключать и географический фактор. Произведения художника в Москве будут стоить дороже, чем в Кирове или Перми. При этом они в Париже будут стоить дороже, чем в Москве. Чтобы оценить работу автора, нужно учитывать его профессиональные заслуги, которые включают в себя участие в выставках, поездки в арт-резиденции, получение наград и премий, победы в конкурсах и наличие арт-дилера.

Что происходит с поддержкой молодых художников в России? На каком уровне она? Какие есть инструменты поддержки?

Алёна Алексеева: С этим у нас туго. Даже если художник поступит на бюджет в академию художеств, то после окончания обучения ему будет сложно начать зарабатывать. В СССР заказы распределяло государство и союзы художников. Это обеспечивало молодых авторов хоть какой-то работой. Сейчас же художник должен сам искать покупателей на свои работы, а в этом государство напрямую не помогает. Государственные музеи и галереи не заинтересованы в показе работ начинающих, неизвестных авторов.

Государственная поддержка молодых художников в России состоит из нескольких грантовых программ: Росмолодёжь, ПФКИ, а также субсидий и помощи малому бизнесу через портал «Мой бизнес». В регионах можно напрямую обращаться в министерства культуры, записываться на приём к министру и предлагать свои инициативы по проведению выставок, фестивалей и мастер-классов для жителей города или области. Как правило, чиновники идут навстречу, но часто эта поддержка исключает какое-либо прямое финансирование. Художнику могут предоставить помещение или способствовать получению гранта.

Также можно искать партнёров среди государственных структур, не имеющих отношения к искусству. Моя знакомая художница совместно с Министерством транспорта Ярославля два года подряд делала проект, который раскрасил трамвай, автобус и троллейбус работами художницы. Она обратилась в агентство по делам молодёжи, оно помогло ей найти нужные контакты и партнёров.

Алёна Алексеева на фестивале современного искусства ARTFAN FEST в Санкт-Петербурге

Как выглядит типичный автор работ современного искусства? Сделайте его условный портрет: кто он, чем занимается, как выглядит, какими принципами руководствуется.

Алёна Алексеева: Современные художники такие разные, что это вряд ли получится. Но если совсем обобщить, то получится следующее: это художник, окончивший либо академию искусств, либо школу современного искусства, либо всё сразу. Обычному человеку художник может показаться странным. Или слишком замкнутым, или, наоборот, слишком экспрессивным. Это очень ранимый человек, который тяжело воспринимает критику и отказы. Нет смысла указывать художнику, как надо делать искусство, он всё равно не послушается. Выглядеть художник может по-разному, для кого-то его одежда – это часть его идентичности, как для Андрея Бартенева*, а другой автор будет одет так же, как и вы. Какой бы скромный автор ни был, он всегда ищет признания и хочет быть услышанным. Часто художникам не свойственен деловой подход, аналитический склад ума, но все хотят зарабатывать своим любимым делом.

Искусство упростилось – или это стереотип? На какие направления, детали, смыслы, сюжеты, цвета делают акценты современные авторы?

Алёна Алексеева: Многие художники уехали из России за последние полгода. Ещё столько же собираются это сделать в ближайшие год-два. Поэтому сейчас мало кто будет делать громкие высказывания на политические темы. Да и не громкие тоже. Государственные галереи и музеи теперь обязаны проверять каждого художника, выставляющего у них свои работы, на наличие компрометирующих постов в соцсетях или других материалов. Я знаю художника, которому отказали в участии в групповой выставке государственного музея, потому что он уехал из России и не скрывал причину отъезда.

Я вижу, что сегодняшнее искусство старается быть каким-то нарочно сложным. И уж точно не упрощается. Сюжеты могут быть совершенно разные, как и материалы. Кто-то использует классические медиа – холст и масло, а кто-то – цемент, вторичный пластик, обои, да что там, даже шелуху семечек. Художники стараются говорить о том, что волнует именно их. В этом я тоже вижу определённый тренд. В каждом регионе свои проблемы, настроения. Каждый художник имеет свою историю, свой жизненный опыт. Именно это авторы и переносят на холст или создают в виде объектов. Я знаю художников, которые работают со своей семейной историей. Другие вытаскивают на свет своих внутренних демонов. А кто-то прорабатывает коллективные травмы поколений. В этом и прелесть современного искусства – все разные, и зритель всегда найдёт то, что близко именно ему.

Авторы современного искусства (абстракция, минимализм) вводят людей в заблуждение намеренно или действительно вкладывают скрытый смысл?

Алёна Алексеева: Если говорить о движении абстрактного экспрессионизма, зародившегося в США в середине прошлого века, и минимализме, возникшем там же в то же время, то художники однозначно вкладывали скрытый смысл. И смысл этот был – отрицание. Если сложнее, то минимализм – это расширение абстрактной идеи о том, что искусство должно иметь свою собственную реальность, а не быть имитацией чего-то другого. Минимализм и абстракция отрицали искусство, которое имитировало окружающий мир.

Сегодняшняя абстракция – это чаще всего интерьерное искусство, и кроме самого себя оно ничего не подразумевает. Это просто цвет. А вот современные абстрактные художники, которые исследуют цвет, занимаются абстракцией осознанно, а не потому что «так красиво», определённо вкладывают контекст в свою работу и могут вполне внятно объяснить, почему они пишут в такой манере.

Как развивается современное искусство в регионах? Отличается ли аудитория в провинции и столичных (крупных) городах по готовности к восприятию? Какой город России можно отнести к «столице» современного искусства? Какие интересные проекты в сфере современного искусства в России вам известны?

Алёна Алексеева: Ренессанс современного искусства в регионах определённо начался. И меня это очень радует. Открытие новых центров современного искусства, выделение средств из федерального бюджета, в том числе на проекты в современном искусстве, – всё это говорит о том, что и художники, и зрители готовы к знакомству с новым искусством. Молодёжь сформировала запрос на новое искусство, которое можно увидеть не только в Москве, и этот запрос услышали региональные активные ребята. Кто-то получил грант, кто-то договорился с министерством культуры, а кто-то пытается создать проект на свои средства. Современным искусством в регионах интересуются в основном молодые люди от 16 до 35 лет. Они ходят на выставки, посещают лекции и мастер-классы, открыты к восприятию нового и непонятного.

Локомотивами регионального искусства я могу назвать Нижний Новгород, Пермь, Екатеринбург, Воронеж. В Самаре год назад открылась «Нулевая комната». Это пространство для выставок, лекций, коворкинг и мини-библиотека, в Старом Осколе открылась «Новая быль» – это большой центр современного искусства, в Норильске интересна арт-резиденция PolArt.

Арт-резиденция «Новая быль». Фото: butyrskii.com

Ходит ли молодёжь в музеи? Что ей нужно сейчас?

Алёна Алексеева: Школьникам и студентам нужны выставки, где можно снять фото или видео для соцсетей. Им скучно без интерактива, они не будут читать длинные тексты и слушать скучного экскурсовода. Молодёжи хочется взаимодействовать с искусством, а не бояться бабушки-смотрителя. В Москве в прошлом году открылся дом культуры ГЭС-2. Это большое светлое здание, с бесплатным входом и лояльными сотрудниками. Там всегда много молодёжи. Они бегают, делают фотографии, снимают видео и общаются в открытом кафе. В Музее Современного Искусства школьников практически нет. А те, что есть, пришли с родителями. Но студенты с удовольствием посещают музеи и галереи современного искусства, особенно если арт-пространство активно ведёт соцсети и устраивает вневыставочные мероприятия (кинопросмотры, лекции). Если же говорить о классических музеях, то там можно встретить школьные экскурсии или студентов-интеллектуалов.

Музеям нужно кардинально менять методы привлечения и взаимодействия с молодёжью. Вовлекать их, делать выставки, интересные не только узкому кругу почитателей искусства, но и активным молодым людям.

Как обстоит ситуация с цензурой в России по отношению к живописи? Не страшно ли сейчас быть художником?

Алёна Алексеева: Художником быть не страшно, но поднимать социально-политические темы не стоит. Цензура есть, и она более жёсткая, чем пять лет назад. Нельзя касаться религии, гендерных вопросов, однополых отношений, политики государства, например. И конечно же, сейчас нужно более избирательно относиться к тому, как вести соцсети, о чём писать и какие фотографии публиковать.

Чем объясняются перформансы и насколько они оправданны?

Алёна Алексеева: Изначально перформанс был частью танца. Потом это направление расширялось, начало даже вовлекать зрителя. Это часть искусства, где инструмент художника не холст и краска, а тело. Художник использует движения, голос, кожу, иногда выделения для выражения какой-то идеи, раскрытия определённой темы. Это оправданно, если художник разбирается в этом направлении и может конструктивно объяснить, что и зачем он делает. Перформанс может стать инструментом для эпатажа и больше не иметь никаких составляющих. Тогда это плохое искусство.

Есть ещё акционизм. Когда художник хочет привлечь внимание общества к какой-то острой проблеме, шокировав публику и привлекая СМИ, он использует собственное тело и действия, совершённые телом для своих целей. Идут споры, считать ли акционизм искусством, или это только политический акт. Я же склонна рассматривать каждую акцию отдельно, а не решать за всех.

Есть ли в Кирове современные художники? Кого бы вам хотелось отметить?

Алёна Алексеева: К сожалению, я не смогу назвать много имён. На сегодняшний день я не так хорошо знакома с кировским арт-сообществом, как хотелось бы, но я могла бы отметить Елену Авинову**, Евгения Сесюкова*** и Вадима Русских****. Из стрит-арта мне запомнились работы Дарьи Шешуковой*****.

** Елена Авинова – театральный художник, член Союза художников России, участник российских и международных выставок и фестивалей современного искусства, куратор.

*** Евгений Сесюков – художник, автор граффити.

**** Вадим Русских – художник, с 2018 года член ВРО ВТОО «Союз художников России», участник городских, областных, региональных, общероссийских выставок.

***** Дарья Шешукова – художница, победительница регионального этапа фестиваля стрит-арта «ФормАРТ»

Фото: предоставлены Алёной Алексеевой

По теме

 

2274

Искусство создания матрёшек: как сейчас поживает популярный народный промысел в Кировской области?