Не так давно американцы Боб и Кэйтлин Николь побывали в Кирове, откуда ещё в 2000 году забрали в свою семью маленького русского мальчика. 18 лет спустя они вместе с приёмным сыном снова посетили Киров, чтобы познакомить его с местом, где он родился. Специально для Свойкировский.рф журналист Константин Рякин встретился с ними, чтобы записать их историю, и попытался разобраться в том, как в России пришли к решению запретить американцам усыновлять русских детей.
Дипломатические отношения между Россией и Америкой уже давно напоминают минное поле. В конечном счёте неизбежно затрагиваются и судьбы обычных людей. Так пять лет назад в силу вступил закон, запрещающий американским семьям усыновлять русских детей, несмотря на то, что граждане США составляли большую часть иностранных усыновителей.
Навстречу друг другу
В 1999-м году, после двух лет брака, который оказался достаточно поздним и поэтому не позволял завести собственных детей, Боб и Кэйтлин Николь решили усыновить ребёнка. Боб на тот момент был успешным банковским работником, Кэйтлин – бизнес-репортёром в крупнейшей газете штата Висконсин и будущим лауреатом Пулитцеровской премии. От усыновления ребёнка из США их останавливало не столько время, которое придётся потратить на ожидание подходящего малыша, сколько особенности законодательства – усыновление в Штатах практически никогда не является окончательным. Биологические родители могут попросту пересмотреть своё решение, обратиться в суд и вернуть ребёнка. При этом не всегда важно, сколько времени он провёл в новой семье.
У Боба и Кэйтлин уже были знакомые, которые усыновили детей из России, так что они решили повторить их путь и обратились в специальное агентство. Начался домашний этап процедуры: сбор всевозможных данных, документов о финансовом положении и состоянии здоровья, рекомендаций от друзей, коллег и соседей, множество интервью и разъяснительных бесед. Получение разрешения на усыновление заняло около года. Паре предоставили информацию о мальчике из Кирова, они согласились принять его, вылетели в Москву вместе с другими подобными семьями и сели на поезд в Вятку. Даже сейчас такой перелёт кажется необычным, а тогда, по их словам, это всё казалось чем-то невозможным.
– Когда мы отправились на Красную Площадь, я просто не могла поверить. Помните лётчика, который приземлился на Красной Площади? (Матиас Руст – лётчик из ФРГ, который приземлился на Васильевском Спуске в 1987-м году, заявив на суде, что это был «призыв к миру» - прим. ред.) Вы, наверное, слишком юны, а я слишком хорошо запомнила этот сюжет в новостях. Как я вообще могла представить, что сама окажусь на Красной Площади? Когда я была молодой, Россия казалась такой закрытой, – рассказывает Кэйтлин.
Мальчику тоже пришлось проделать свой путь к новой семье: в Кирове ему не нашлось места, и из роддома его отправили в Котельнич, в специализированное учреждение для детей-сирот с нарушениями центральной нервной системы (ликвидировано в 2009 году). Оттуда в Киров на встречу к будущим родителям его привёз сотрудник дома ребёнка. Мальчика назвали Эндрю.
– Когда я впервые увидела Эндрю, ему было тринадцать месяцев, он был крошечным, у него были проблемы со зрением, совсем не было зубов. Но несмотря на это, он очень широко улыбался, так что мы понимали, как нужны ему. И были от этого счастливы, – вспоминает Кэйтлин.
Через несколько дней после оформления необходимых документов Эндрю оказался в своём новом доме неподалеку от города Милуоки.
Трагедия, которая превратилась в международный скандал
По данным Министерства образования и науки РФ, с 1999 по 2017 год из Кировской области усыновлёнными числились 2 380 детей в возрасте до 18 лет. Почти половина из них (1 184) были усыновлены иностранными гражданами. Однако в последние годы доля усыновлений иностранцами в России падает: с 28% в 2012 году до 11% в 2015-м, при этом неизбежно сокращается и общее количество усыновлений.
Долгое время среди зарубежных усыновителей преобладали граждане США, но в 2013 году всё изменилось. Именно тогда в силу вступил закон, запрещающий американцам усыновлять детей из России. В Госдуме предложили назвать его в память о Диме Яковлеве – русском мальчике, усыновлённом американской семьёй и умершем по вине своего приёмного отца.
В июле 2008 года американец Майлс Харрисон оставил полуторагодовалого Диму в машине и отправился на работу. На улице стояла 32-градусная жара, и, вернувшись, приёмный отец обнаружил ребенка мёртвым. По утверждению мужчины, он должен был завезти Диму в детсад по пути, но слишком торопился на работу и забыл об этом. Харрисону грозило до 10 лет лишения свободы за непреднамеренное убийство, но его оправдали – как и большинство других родителей по подобным делам в США.
В России проблема детей, оставленных в авто на парковках, тоже стоит остро: в 2015 году на тот момент уполномоченный при президенте РФ по правам ребёнка Павел Астахов сообщал, что в стране ежегодно погибают десятки детей, оставленные в автомобиле без присмотра. Уполномоченный сообщал и о том, что наказание за оставление ребёнка в машине не всегда является в полной мере соответствующим деянию и иногда родители могут отделаться всего лишь штрафом.
История Димы Яковлева не осталась без внимания СМИ, но, несмотря на это, Харрисон отказывался разговаривать с журналистами. В 2009 году после того, как МИД РФ пригрозил запретом на усыновление российских сирот для американцев и трагедия приобрела характер международного скандала, Харрисон дал интервью Washington Post. В нём он поделился тем, что не может простить себя, но всё же попросил прощения у россиян и призвал не наказывать всех из-за его ошибки. Разговоры о запрете утихли – новый оборот дело приобрело только три года спустя.
Одинаково разные
Когда Эндрю приехал домой, у него было много проблем со здоровьем. Мальчику понадобилась физическая терапия, чтобы набраться сил - он плохо двигался, поэтому новые родители учили его ползать, а позже ходить. Для социальной адаптации Кэйтлин и Боб вступили в специальную некоммерческую организацию – FRUA (Families for Russian and Ukrainian Adoption - Семьи с детьми, усыновлёнными в России и Украине). Вместе с другими семьями Висконсина, усыновившими детей из России, Украины и постсоветского пространства, они собираются по выходным на вечеринках, празднуют Новый Год с Дедом Морозом и Снегурочкой, устраивают ярмарки и другие мероприятия. По словам родителей, важно даже не столько познакомить детей с элементами родной культуры, сколько друг с другом. А факт усыновления здесь не принято скрывать.
В 2006 году Боб и Кэйтлин решили усыновить второго ребёнка – и снова прилетели в Россию, только уже в другой регион.
– Когда мы были здесь во второй раз, то взяли фотографии всех детей из FRUA, чтобы передать их местной судье – многих из детей она помнила, и была очень счастлива, увидев, что у них всё хорошо, – рассказывает Кэйтлин.
Девочку Эмили привезли в Висконсин, когда ей было два года, так что она уже говорила по-русски, и её нужно было переучивать. Но, по её словам, в четвёртом классе она вспомнила отголоски родного языка, когда наткнулась на YouTube на колыбельную, которую вместе исполняли российские и украинские знаменитости. Она тут же вспомнила мотив и побежала напевать его на кухню отцу, чем его немало удивила.
– Она всегда начинала плакать, когда меня не было рядом, потому что привыкла к тому, что рядом с ней есть женщина. Эндрю более тихий, и у него всегда было меньше друзей. Эмили – очень спортивная и гораздо более общительная, так что с ней проще в каком-то смысле. Сейчас ей тринадцать, и, конечно, с ней посложнее, но тринадцатилетние девочки – это всегда сложно и сплошная драма. Но всё это – проблемы обычных подростков, – описывает характер детей Кэйтлин.
Эмили и Эндрю выглядят и ведут себя как типичные американцы. На Эндрю футболка бейсбольной команды из Милуоки Brewers - он и сам играет в бейсбол. Эмили его страсти не разделяет и предпочитает играть в обычный футбол, который в американском варианте английского называют «соккер». Но когда речь заходит о планах на будущее, они, как обычные подростки, сталкиваются ровно с теми же проблемами, что и их сверстники в России. Эндрю планирует поступить в крупнейший университет в Висконсине – Грин Бэй, который находится в полутора тысячах километров от дома, но кем хочет работать, ещё не задумывался. Как говорит его отец, «в университет для того и поступают, чтобы об этом подумать». Зато Эмили в свои тринадцать уже определилась и всерьёз планирует стать ветеринаром.
Ребята признаются, что в Кирове им нравится гостить даже больше, чем в Москве – именно потому, что город очень похож на Милуоки: те же размеры, темп жизни и та же природа. Стоит ли говорить о том, за какую команду семья болела, когда следила за Чемпионатом мира по футболу.
На вопрос о том, как они представляют свою жизнь без усыновления, Эндрю отвечает, что жил бы на улице, а Эмили – что бродила бы по городу в поисках мамы.
Трещина, которая превратилась в пропасть
Часто о законе Димы Яковлева говорят совсем в другом контексте, вне трагедии с оставленным на парковке ребёнком. Официально закон, принятый в конце 2012 года, именуется федеральным законом «О мерах воздействия на лиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прав и свобод граждан РФ» и разрабатывался как ответная мера на американский акт Магнитского. Последний вводил персональные санкции в виде запрета на въезд в США и блокировку американских активов для российских чиновников и силовиков, причастных, по мнению Запада, к смерти в СИЗО российского аудитора Сергея Магнитского, который разоблачил коррупционные схемы по возврату налогов и масштабное хищение бюджетных средств.
По сути, эти санкции стали одной из первых трещин в казавшихся относительно стабильными российско-американских отношениях. Кроме запрета на усыновление, ответный закон включал запрет на работу финансируемых из США некоммерческих организаций, и на стадии обсуждения широко критиковался – чиновниками, журналистами и обычными гражданами.
Трещина в отношениях ширилась и теперь представляет собой пропасть. Так, если в 2013 году, по данным ВЦИОМ, закон поддерживали 54% респондентов, то в 2017-м эта доля составляла 71%. Около трети сторонников объясняют свою позицию тем, что «в США издеваются над нашими детьми».
Возвращение
На вопрос о том, как выглядели изменения в международных отношениях по ту сторону океана, Кэйтлин отвечает:
– Я думаю, что люди, которые бывают в России, не могут думать о русских плохо. Но, пожалуй, обычные американцы русских побаиваются. У вас есть плохие мифы об американцах, у нас - плохие мифы о русских. Не знаю, стоит ли об этом говорить, но мне кажется, что американцы боятся именно Путина. До него Россия была гораздо более открытой страной, а сейчас все снова в страхе.
В 2018 году семья Николь обратилась в туристическое агентство в Милуоки, чтобы снова отправиться в Россию по программе TIES, специально разработанной для семей с усыновлёнными детьми. Маршрут планируют так, чтобы посетить обе столицы и регион, откуда ребёнок родом. По возможности находят оставшихся родственников.
Так, Эндрю нашли брата, который живёт в Кирове, здесь они познакомились и собираются и дальше поддерживать отношения. Всего в этом году по программе TIES в Россию прилетели 22 подобных семьи.
На вопрос о том, что он думает по поводу закона Димы Яковлева, Боб отвечает:
– Я думаю, что детям нужно дать шанс на лучшую жизнь в любой стране. Не только в России. Если дети из США могут получить лучшую жизнь во Франции или Польше, то им нужно дать шанс. Я понимаю озабоченность русского правительства, но всё это лишь политика – у детей должны быть возможности.
– Когда у нас появляются дети из России, то мы приезжаем в неё снова, – добавляет Кэйтлин. – Я думаю, лучшего способа наладить отношения между странами и быть не может.Фото: Константин Рякин
28 сентября 2018, в 21:11
