24 февраля исполнится два года с начала специальной военной операции. Те, кто там оказался, многое пережили. Уроженец Кировской области Владимир С. (данные изменены) попал в первую волну мобилизации и служит до сих пор. Во время своего отпуска боец пообщался с журналистом портала Свойкировский. Он рассказал о буднях солдат, настроениях военнослужащих и за какой подвиг был удостоен награды во время спецоперации.
– Начнём с популярного в 2022 году вопроса: где вы были все эти восемь лет, чем занимались до ухода на СВО?
– У меня насыщенный трудовой путь. После армии работал вместо отца на автозаправке в районе. Когда перебрался в Киров, работал в «Пятёрочке», прошёл путь от грузчика до директора магазина. Ездил открывать магазины в Вятские Поляны, в Уржум, в Сыктывкар. В какой-то момент понял, что устал от постоянных командировок и вернулся в деревню. Работал в колхозе Ерёминский, а после перешёл на почту. Развозил пенсии, общался с людьми. Меня хотели перевести с сельского почтальона на почтовую машину, развозить почту по районам. Не успел. Началась спецоперация (СВО). Мне как работнику почты должны были дать бронь, но не получилось. Так я оказался на СВО, несмотря на диагноз. Я астматик средней тяжести. Мог не пойти. Но у меня дед прошёл Великую Отечественную войну. Не было смысла скрываться. Меня позвали и я пошёл.
– Получается, к СВО вы уже были мало-мальски готовы?
– Да, служил в армии с 2007 по 2009 год в ракетных войсках. Конечно, ожидания и реальность разошлись при попадании на СВО. Мне говорили: «Будут военно-полевые сборы месяца на два, четыре максимум, и всё пройдёт». Теперь уже два года как на СВО, служу с сентября 2022 года.
На СВО я санитар-стрелок. Стрелок – тот, кто поднимает боевые действия. А как санитар – я часть эвакуационной группы: где-то помогаю делать перевязку, подаю то или иное лекарство. Неоднократно лично проводил эвакуацию, за это получил медаль за боевые заслуги.
– С какими мыслями шли на СВО?
– Смутно всё было, многое непонятно. Если у меня уже была кое-какая подготовка, то были и те, кто службу не проходил, присягу не принимал. Надежды были, что всё обойдётся, но чем дальше шла СВО, мы понимали, что будет только хуже.
– Как изменилась обстановка на СВО за два года?
– Злее стали наши оппоненты. Видно их отчаяние. Их насильно заталкивают в зону боевых действий. Местное население в большинстве своём дружелюбно относится. Но если восемь из десяти будут рады, то два обязательно проклянут.
– Местные жители помогают?
– Да, бывает, помогают. Один военнослужащий даже договорился и в баню сходил помыться. Бывает, местные продовольствие предлагают, но стараемся не брать. Надо понимать, что на словах тебе улыбнулись, неизвестно что могут подмешать. Были случаи, когда парни ездили в Луганск отдыхать, зашли перекусить в заведение, похожее на наш «Данар», и кому-то из ребят в еде попалось битое стекло.
– Вы упомянули о медали. Расскажите, за что получили высокую награду?
– Было это в июле прошлого года. Мы сменили ребят на позициях, буквально за полчаса в нашу сторону зашло 28 прилётов от противника. Прибегают парни из другого полка: «Помогите, надо эвакуировать». Наш главный отделения сказал: «Нет, это не наша задача». Я рискнул. На свой страх и риск позвал ещё парней и мы втроем помогли вынести четверых тяжелораненых и ещё двоих «полегче». Пока эвакуировали, нас активно обстреливали с украинской стороны. Противники сейчас очень хитро делают: они ранят бойцов, а когда приходит эвакуационная группа, они вновь стреляют. Соответственно, погибает больше людей. Для нас ситуация непростая, так как нужно умудриться успеть вытащить и остаться в живых. За это и получил медаль «За боевые заслуги» II степени.
– Говорят, что когда часто сталкиваемся со стрессовыми ситуациями, чувства притупляются. У вас есть такие ощущения?
– Могу сказать по своим боевым товарищам, что да. Более того, чувство страха напрочь пропадёт. Помню, когда приехали, то каждый хлопок и выстрел – мы сразу за каждый куст, в любую канавку падали, прижимались. Позже, когда уже выходили на задания, с каждым разом страх отступал. Люди перестают бояться. Мне кажется, это самое страшное. Теряется инстинкт самосохранения. Надо сказать, люди устали быть 24/7 в стрессовой ситуации, от самих себя устали. Люди надеялись, верили, что поменяют мобилизованных до конца 2023 года. Не поменяли. Теперь сказали, что все останутся до конца. Но чьего конца? Конца спецоперации или конца физического – непонятно. Лично я стараюсь в любой ситуации искать позитив, а негатив смягчать или переводить в шутку.
– Чем бойцы занимаются на СВО помимо боевых действий?
– Заготовкой дров, продовольствия. За продуктами ездим в ближайший населённый пункт. Армейские пайки быстро приедаются. У кого получается, тот выходит на связь с родными. В перерывах некоторые играют в игры на телефонах, кто-то читает.
– Разве звонки не запрещены?
– По идее да, но если очень сильно хочется, то можно. Это на собственный страх и риск.
– Не карается?
– Есть офицеры, которые уставные, им нужно, чтобы было как в казарме, строго по уставу. Но это сложно, когда живёшь, грубо говоря, в чистом поле.
– Часто «гуманитарка» приходит?
– Да, часто. Практически каждый месяц, иногда два раза в месяц. Привозят всё, вплоть до гвоздей, трусов.
– В чём сейчас бойцы нуждаются больше всего?
– Нужда в том, чтобы это всё закончилось. В целом всего достаточно, люди привыкли и стараются не обрастать барахлом, потому что сегодня мы на одном месте, а завтра – на другом. Эти цыганские кочёвки с баулами никому не нужны, люди устали, стараются брать вещей по минимуму.
– Вторая зима легче воспринимается?
– Я считаю, что у них вообще зимы нет. Она там какая-то беспутная. Если у нас зима – это мороз -20, у них +6, грязи по колено. В прошлом году на Украине в апреле выпал снег 40 см. Для них это просто катастрофа, так как не было элементарно техники, чтобы снег убрать с дорог. Вторая зимовка воспринимается легче, уже знаем, чего ожидать. Мы были готовы к нашей зиме – снег, морозы, а там сплошная грязь. Если у нас глина вятская прилипла – отпала, то их грязь как веном – заползла и не отстаёт. Такой там чернозём. А когда эта грязь начинает высыхать, то лучше любого скраба – всё стянет.
– Правда, что кировские бойцы держатся в одном батальоне?
– Да, вятский полк вместе, мы очень отличаемся, нас всегда видно. Вятские бойцы сплочённее, человечнее, быстрее на подъём, если кому-то нужна помощь. И наших сразу слышно. Вятский идёт – значит, правильно идём.
– Не было ситуаций, когда бойцы случайно оказывались на стороне противника?
– Был любопытный случай у бойцов из Новосибирска. Рассказывают: копаем окоп в чистом поле и приходит парень, тоже копает. Все копают. Под конец дня парень подходит и спрашивает: «А шо хлопцы роете?» Дальше – немая картина. В итоге украинец добровольно пришёл и сдался. Интересно, что бойцы сидели в поле друг напротив друга и не поняли, кто к кому зашёл. Хорошо, что всё закончилось мирно.
– Много женщин на спецоперации?
– В нашем полку есть девушка-санитар, она пришла на СВО добровольцем. Знаю, что в других отрядах есть девушки-снайперы. У одной из них все в семье охотники и она, владея оружием, тоже решила пойти воевать. Но лично моё мнение: военные действия не для женщин.
– За два года у вас внутри поменялось отношение к происходящему?
– Я стараюсь сохранять в себе человека. Но вижу, как люди стали злее. И речь о бойцах. Когда-то на 65-летие Победы в Великой Отечественной войне я написал стихотворение:
Ветераны достанут мундиры, заблестят на груди ордена,
Кто-то скажет: «Опять нацепили». Ну подумаешь, скажут, война.
Что ж, пускай, раз душа позволяет. Только есть ли она у таких?
Уж такое сейчас поколенье – чёрствых, грубых и злых.
К сожалению, пророческими оказались строчки. Удивительно, но в обществе нередко на нас, бойцов, смотрят как на врагов. Едешь в автобусе, и тебе обязательно скажут: «Как вас тут много развелось». Да я заплачу эти 30 рублей, не проблема, мне не жалко, хотя ветеранам положен бесплатный проезд.
– Может, это зависть?
– Возможно. Одна знакомая говорит: «Мой уехал на заработки, на СВО». Меня это удивляет. Ну какие могут быть заработки? Заметил такую тенденцию, и не только я: все, кто приезжает на СВО за большим рублём, долго не задерживаются – либо пропадают без вести, либо погибают. Считаю, что главное – сохранить в себе человека. Так говорил батюшка, когда провожал в 2022 году меня на службу. Я стараюсь поддерживать в себе человечность.
– Когда вы приезжаете в Киров, то вас активно приглашают на открытые уроки в школы. О чём вас спрашивают дети?
– Когда в последний раз приходил в школу, то дети сначала все стеснялись. Не меня, а, скорее, самих себя. После урока большая часть сразу ушла, остались самые любознательные. Интересовались разным. Например, могут ли девушки пойти на СВО? Спрашивали о марках дронов, о природе и местности. Интересовались: «Как вы праздновали Новый год?» Я рассказывал, что получали подарки от Минобороны и как отмечал праздник с баночкой сока и мандаринкой.
– А второй так же? – спрашивают дети.
– Да, аналогично, только сок другой.
Когда учитель спросила ребят о пожеланиях мне, они пожелали не мира, не возвращения домой, а «здоровья и мандаринок без косточек». Дети – сама простота!
– Что в армейских кругах говорят об окончании СВО?
– Надежда есть, есть всегда. Нужно верить, иначе сложно будет жить. А скоро ли закончится?.. Мы, видя текущую обстановку, понимаем, что это может длиться сколько угодно долго.
– О чём мечтаете?
– Чтобы спецоперация закончилась и жить своей семьёй. Дом, участок, земля – это моя отдушина. У меня в доме недавно был пожар, я вовремя приехал и успел спасти родителей. Так вот в доме было 78 горшков с цветами. Почти весь дом был ими заставлен. А сейчас, когда мы переехали, в доме непривычно пусто. Мне их не хватает. Растения дарят красоту своим цветом. Хочется, чтобы этой красоты было больше.
Фото тематическое: Алексей Майшев
Предложить новость
23 февраля 2024, в 00:54
