В апреле общественник, известный как «Городской садовник», Александр Леванов стал депутатом областного Законодательного собрания (ОЗС). Право занять кресло депутата ему перешло от однопартийца Дмитрия Русских, который в марте сложил полномочия по собственной инициативе.
О том, как проблема с новым асфальтом привела его в политику, почему он выбрал не партию власти, и какие задачи планирует решить в новом статусе, – Александр Леванов рассказал в интервью журналисту портала Свойкировский.
Александр, у вас два высших образования, опыт работы в инженерной компании. Два года назад вы запустили свой бизнес-проект и перешли в сферу озеленения. На каком этапе вашей насыщенной жизни появилась политика?
– С того момента, как меня начала беспокоить тема благоустройства. В 2018 году у меня родился сын. И когда я впервые вышел с ним прогуляться, понял, что в этом городе больше жить нельзя.
Что было не так?
– Шокировало всё, начиная с того, как уложены бордюры и как нужно скакать с коляской, чтобы просто дойти до ближайшего парка. Когда ты молодой, здоровый, в кроссовках, это не сильно беспокоит. Но когда идёшь с коляской, понимаешь, что нельзя никуда спокойно дойти – ты словно парализованный. Тогда я решил начать с малого – заняться своим двором.
Чем конкретно вы занимались?
– Я стал старшим по дому. Решал вопросы, как правильно переложить брусчатку, где посадить цветы, как лучше стыковать бордюр с проезжей частью, чтобы всем было удобно ходить. И почему я говорю, что это сразу привело меня в политику, потому что на тот момент у нас во дворе возникла проблема. «Город» положил асфальт, но его уровень оказался на 20 см выше, чем заезд во двор. В итоге по вине подрядчика у нас образовалась огромная лужа. В управлении дорожной и парковой инфраструктуры (УДПИ), которое заказывало работы, никак не реагировали на замечания жильцов. Я решил идти к чиновникам напрямую. В тот год в Кирове проходил Urban Форму. Я пришёл на мероприятие, поймал за руку Илью Шульгина [бывший глава администрации Кирова – прим. ред.] и рассказал о проблеме.
Он отреагировал?
– Худо-бедно прибрали мусор.А перепад нам пришлось выравнивать за свой счёт – скинулись с соседями. Вся эта история с муниципалитетом влетела нам в копеечку. Тогда я понял, что нужно бороться с проблемами другим способом, раз на заявления никто не реагирует.
Вы начали действовать один или присоединились к какой-то группе?
– В 2018-м я познакомился с активисткой Светой Кекиной [сейчас она начальник отдела охраны окружающей среды и зелёного строительства УДПИ – прим. ред.]. Тогда она занималась проектом «30 скверов». В конце 2018 года я пришёл к Свете на одно из мероприятий по «Солнечной Люльчинке» и успешно влился в это движение. Быстро понял, что всё это здорово, интересно, а на мероприятия приходят крутые люди – профи в своих сферах.
Позднее случились «Городские проекты». Вот тогда и начала завязываться политическая борьба. Если раньше с активистами мы собирались на ламповые встречи и там решали вопросы благоустройства, то с «Горпроектами» мы уже вышли бороться за прямые выборы мэра, начали искать классных специалистов по урбанистике, стали организовывать лекции, снимать видеоролики с приличными охватами. Как следствие – включились в гонку за гордуму и Заксобрание.
На выборах в ОЗС, которые прошли в 2022 году, у нас с «Горпроектами» разошлись пути. Они пошли с «Яблоком» бороться за мандаты, а я – со «Справедливой Россией».
Почему выбрали «СР», а не партию власти, например?
– На мой взгляд, идти в такие структуры, как «Единая Россия», для молодого политика довольно странно: ты не участвуешь в реальной борьбе за место, за мандат, за полномочия, за медиаактивность. Судя по тому, что я наблюдал, [в «Единой России»] мандаты не передаются. Молодые вступают в партию в расчёте на социальный лифт, но надолго застревают на «первом этаже». Однопартийцы до последнего сидят в своём кресле.
С другой стороны, странно идти с такой партией, как «Яблоко», которая не имеет региональной льготы по выдвижению кандидата в ОЗС. Выбор у меня оставался небольшой – ЛДПР, КПРФ, Справедливая Россия.
В тот момент представители «Справедливой России» сами вышли к ребятам из «Горпроектов» с предложением о сотрудничестве. Почему они так сделали? Если не брать во внимание «Единую Россию», в остальных партиях огромный дефицит кадров. К примеру, чтобы участвовать в выборах, нужно по два кандидата от партии на округ. Таких округов по области 20. Итого одной партии надо выставить 40 человек, чтобы бороться за поддержку во всех округах. Это сложно. На активистов всегда есть спрос. Поэтому «Справедливая Россия» вышла на «Горпроекты». У нас было много активных и инициативных потенциальных кандидатов. Каждый из них продвигал свою тему: кто-то за велосипеды, кто-то за выборы, кто-то ещё за что-то.
На тот момент я сделал выбор в пользу «Справедливой России». Во-первых, команда казалась наиболее работоспособной. Во-вторых, у регионального отделения была приличная репутация. Собралась компания, с которой мне не стыдно находиться в одном списке. В третьих, как показала дальнейшая история, участие в деятельности партии предполагает некий социальный лифт. В команде есть ротация, люди развиваются, идут на повышение и тихонько передают мандаты.
Сколько лет вы ждали возможность представлять партию в Заксобрании?
– Почти четыре года.
Какие эмоции испытывали, когда получилось?
– Только положительные. Надо понимать, что быть депутатом – это не про должность, не про деньги, а про возможность реализовывать свои проекты. До этого я, как общественник, делал примерно то же самое, но в статусе депутата будет проще заходить в нужный кабинет и получать нужные документы.
У вас прошло первое заседание. Ожидание и реальность совпали?
– До этого я смотрел онлайн-заседания, понимал, что и как происходит. Живьём, конечно, более интересно. Во время трансляции ты слышишь только реплики людей с микрофоном. На заседании вживую помимо официальных выступлений есть дополнения, выкрики, какая-то реакция зала на выступления. Это не менее интересная часть.
У вас уже есть какая-то инициатива для продвижения?
– Есть. Хочу добиться появления механизма, по которому в приёмке работ могли бы участвовать депутаты в составе комиссии до перечисления денег. Сейчас приёмка работ происходит так: заказчик принимает, ставит подпись и перечисляет деньги. А как это качество работ выглядит, все горожане видят. Достаточно вспомнить парк имени Кирова, ротонды и прочее.
Понятно, что не на каждый тротуар имеет смысл выезжать депутату в составе комиссии, но на знаковые объекты надо. Хочется, чтобы в комиссии был независимый от подрядчика и от исполнителя человек, чтобы он трезво смотрел на результат. При этом, чтобы его слово было решающим.
У себя в соцсетях вы писали, что будете активнее привлекать молодёжь. Каким образом?
– Хотелось бы своим примером вдохновить ребят, которые интересуются политикой. Вдохновить тем, что можно не только болтаться в помощниках депутата, ходить на встречи и маячить флагом, а добиться реальных политических результатов. К примеру, избраться в областное Заксобрание.
Ребята, с которыми я планирую работать, будут участвовать в следующих выборах. Будут избираться в гордуму или в парламент, будут заниматься какими-то общественно-важными вопросами. Я хочу предложить им вместе пройти депутатскую школу жизни.
Есть политик, который вас вдохновляет?
– На прошлые выборы меня вдохновил Дмитрий Михайлович Русских. Но в целом на местном уровне не сказал бы, что кто-то является образцом. Меня вдохновляют не личности, а конкретные дела.
К примеру, я живу в 16-м округе, и у нас там два депутата – Анастасия Воробьёва и Эльвира Магасиньянова. Можно наглядно увидеть, кто как работает. Например, Анастасия, хоть и из конкурирующей партии, но я двумя руками за неё держусь, как за своего городского депутата, потому что она работает. Она решает конкретные вопросы: помогла нам добиться благоустройства сквера художников, выделила на это средства из своего резерва. И мы вместе смогли создать общественное пространство. Вижу, что она активно ходит на встречи, работает со школами, помогает им добиваться ремонтов, выполнять предписания прокуратуры и прочее.
С другой стороны Эльвира. Избиралась в депутаты и сидит, не выступает, никакими делами района не занята.
Дмитрий Русских очень яркий политик. Вы заняли его место в Заксобрании. С его уходом партия возлагает на вас какие-то надежды?
– Дмитрий Михайлович ушёл из Заксобрания, но не из партии. Он продолжает работать, помогать команде. Сейчас он стал советником при региональном правительстве.
Считаю правильным, что мне дали время вникнуть в эту работу, освоить функционал и проблемы, которые предстоит решать. Есть определенный дефицит кадров. И нужно эту скамейку запасных постоянно готовить. Лучший способ подготовки – давать настоящее дело.
А общественная деятельность у вас остаётся?
– Да, я продолжаю вести проекты, в которых участвовал – заниматься сквером художников, аркой Вятского кремля, Ежовкой.
Насколько, по вашему мнению, за последние годы изменилась общественная жизнь в Кирове?
– Мне кажется, нужна какая-то точка кристаллизации, чтобы общественная жизнь шла более активно. К сожалению, сейчас таких точек меньше. На это повлияли ковидные ограничения, история со спецоперацией. Всё это давит на уровень дискуссии в обществе. Поэтому говорить о том, что у нас бурная политическая жизнь, не приходится. Мы далеко от Москвы, от Питера, где бурлят общефедеральные страсти.
Внутри у нас каких-то ярких политических скандалов, которые бы подстёгивали, давно не было. Как с Быковым, например, или когда бурлил весь район «молочки», как там «отжимают» землю и нужно что-то делать. Это же тоже активность.
То есть, у нас все поводы достаточно локальны с точки зрения территории. Это обычно жителей какого-то одного конкретного района беспокоит. Проблему тем или иным образом решают исполнительные власти, прикрыв всё «одеялом» общественной жизни, чтобы не было яркого возмущения.
Какими были общественники пять лет назад и сегодня? В чём ключевые отличия?
– Лет пять назад было больше уличной активности. Люди собирались на велопарады, шествия, демонстрации. Они выходили в город, демонстрировали себя и поднимали вопросы, которые хотят решить. Сейчас мы пришли к формату одиночных пикетов, за которые, по крайней мере, не так сильно дают по шапке. Поэтому сейчас активность больше в соцсетях. Какой-то сбор подписей под петициями, например, снятие видеороликов и выкладывание фотографий в паблики.
Всегда было интересно, петиции работают?
– Для людей это реальный не наказуемый способ выразить свою позицию по тому или иному вопросу. Я считаю, что это рабочий инструмент.
А можете привести пример, когда петиция сработала?
– Думаю, петиции лучше работают на федеральном уровне. Взять хотя бы закон о жестоком обращении с домашними животными. Парламентарии из Москвы обращают внимание на петиции, если людей что-то беспокоит.
А в Кирове когда депутаты начнут обращать на них внимание?
– Самая большая проблема петиции в том, что нет механизма, который бы перевёл её из ранга инициативы в законопроект. Пока это больше эмоциональное действие. И я пока не вижу, как в легальном поле его можно перенести в законодательную плоскость.
У нас на местном уровне есть опыт проведения опросов в социальных сетях. К примеру, голосование за объекты благоустройства. Я уже обращал внимание, что технически подобные сборы мнений организованы очень плохо. Нет никакого механизма защиты от накруток. И понять, сколько людей действительно поддерживают ту или иную инициативу, бывает довольно сложно.
Насколько реально сотрудничество общественников и власти, или всё же это всегда больше конфронтация?
– Никаких помощников у чиновников со стороны общественников быть не может, потому что в общественники приходят люди, которых что-то беспокоит. В первую очередь, беспокоит в работе этих чиновников. Да, раньше общественников привлекали в разные рабочие группы при администрации. Сейчас их стало гораздо меньше. Всё потому, что активисты задают неудобные вопросы, обсуждают тему. Ответственным лицам приходится дополнительно запрашивать документы, переделывать проекты. Всё это выливается в затягивание сроков рассмотрения вопроса.
С другой стороны, общественники, наверное, поняли, что толку от таких заседаний мало. Усилий потрачено много, а результатов нет.
Я тоже ходил на заседания в администрацию, где нам говорили, что мы большие молодцы, нас поддерживают, но велодорожек не будет. И до сих пор нет ни одной нормальной велодорожки в городе. До сих пор со скрипом идёт выделение средств на озеленение, на уборку. Ты просто ходишь с одного совещания на другое и в какой-то момент выгораешь. Так было и со мной.
Наверное, ходить и что-то объяснять – это эффективная стратегия в рамках своего двора или района, потому что можно подойти к людям лично и рассказать. А когда ты хочешь в рамках города добиться ремонта улицы, это превращается в сложную задачу. Тут начинается история, что где-то ГИБДД не согласовала, где-то администрация и прочее.
Есть программа минимум, которую вы намерены выполнить в ОЗС?
– Её нет. Хочется, чтобы новые полномочия не испортили меня как человека, как активного гражданина, которому не безразлично, что вокруг.
Во-вторых, хотелось бы с юридической точки зрения разобраться, как принимается бюджет, какие реальные коррективы в него можно вносить, а не просто проораться на Заксобрании. Сейчас у меня есть набор инициатив, которые я хотел бы продвинуть, в том числе, по благоустройству. Посмотрим на реакцию депутатов, правительства, прокуратуры и, думаю, даже если не удастся кардинально что-то принять, мы получим базу. С ней можно идти на будущие выборы.
Я обратил внимание, что когда поднимаешь общественно-важную тему на выборах, другие депутаты начинают эту повестку подхватывать и вписываться в неё. В итоге, если ты и тот, кто поддержал инициативу, прошли в ОЗС, когда вопрос поднимется вновь, отвертеться не получится. Не очень хорошо будет говорить что-то против своего же слова, сказанного ранее. Надеюсь заручиться такой поддержкой на будущее.
Фото: Свойкировский/Евгения Лубнина
758
