Евгений Сесюков: «Сейчас люди уже знают, что это граффити, и положительно относятся. А раньше думали, что это вандализм»

Евгений Сесюков, известный под псевдонимом СИБ, – один из авторов граффити в знаменитом дворике у химчистки, которые в ближайшее время собираются закрасить. Но это далеко не единственная его работа. Сейчас его рисунками пестрит центр города, его картины успешно продаются, а фестиваль «Красконавт», организованный художником и его друзьями, стал действительно интересным городским событием. О том, что такое «Сообщество любителей краски», где мы сможем увидеть его новые рисунки и почему он не переживает по поводу дворика у химчистки, – в нашем интервью.

Граффити у химчистки, которые делал в том числе ты, стали местной достопримечательностью, и многих задела новость о том, что их закрасят. Что ты об этом думаешь?

- Это их здание, пусть делают, как хотят. Конечно, если бы общественность встала на защиту, мы бы заново нарисовали – было бы отремонтированное здание и новые рисунки. Но, конечно, все эти объекты – временные. В Екатеринбурге проходит фестиваль «Стенография», и на первом фестивале они сделали две банки сгущёнки из бочек, на следующий год уже вся краска облезла. Они пробовали некоторые объекты восстанавливать, но на это нужны деньги и люди. Если делать всё качественно, то максимум пять лет рисунок может находиться на улице. У химчистки здание развалившееся, и, конечно, хочется, чтобы отремонтировано было, но почему-то они внутри не хотят ремонт делать. Видимо, им город выделил деньги, чтобы снаружи всё смотрелось нормально, хотя внутри – страх. Сейчас мы стараемся больше сделать рисунков в квадрате улиц Герцена, Спасской, Октябрьского проспекта и Дерендяева. На День молодёжи планируем забор там раскрасить из бетонных плит. Может, здесь (рядом с мастерской – прим. ред.) сделаем такой же уголок, и масштабы у него будут побольше.

В одном из интервью ты говорил, что раньше у тебя было много проблем с полицейскими. Сейчас случается такое?

- Последняя была несколько лет назад, мы на заказ делали одну стенку, и там тётенька полицию вызвала. В отдел забрали, сказали, что ничего не будет, а потом нам пришли штрафы по полторы тысячи. Им для отчётности, видимо, нужно штраф дать, на всякий случай. В течение трёх дней если не платишь, то штраф в два раза увеличивают. Я сейчас стараюсь ночью не рисовать, потому что не очень хочется конфликтов, да и времени нет. В районе мастерской я могу вполне легально выйти и порисовать, когда захочется. Когда мы только начинали здесь на бетонных плитах рисовать, полиция всегда останавливалась, разрешение показать просили, а сейчас так много граффити стало, что проезжают мимо. Привыкли уже, что в этом районе постоянно рисуют. В другом, думаю, кто-нибудь всё равно привяжется. Но сейчас люди уже знают, что это граффити, и положительно относятся. А раньше думали, что это вандализм. Когда мы переходы начинали раскрашивать, разрешение на покраску было, но люди шли на работу, видели, что рисуют, и полицию вызывали. Сейчас уже почти нет такого.

Современные граффити носят протестную составляющую?

- Есть же разные художники, и кто-то вносит протест в свои рисунки. Кто-то рисует на электричках, на машинах. У меня протеста нет, я лучше дальше буду что-нибудь изобретать, двигаться. Вчера читал про московскую контору по граффити, года два уже существует, очень много заказов, много художников, поставили всё на поток, тридцать миллионов оборот, хотя так же начинали с улицы. Но я бы не сказал, что за деньги рисовать - классно, всё-таки у каждого заказчика свои пожелания. Лучше нарисовать картину, а потом кому-нибудь её продать. Таким способом деньги зарабатывать можно, но надо в выставках участвовать, на аукционах выставляться.

Когда Никита Белых шесть лет назад на твоей выставке в Галерее Прогресса захотел купить картины, ты предложил обменять их на баллончики с краской. Чем закончилась та история?

- Он их купил. Я сначала предложил за пятьсот баллонов краски, но он же этим лично не занимался, передал дело какому-то заместителю. А тот понимал, что есть Montana по 200 рублей, а есть баллоны хозяйственной краски по 100 рублей, и начал мне предлагать хозяйственную. В итоге я решил взять деньгами.

А почему изначально хотел именно баллончики?

- Просто поменяться – ребятам краски подкинуть, всё-таки вместе работаем. Две картины он подарил: одна у какого-то адвоката, ещё одна у Артемия Лебедева (известный российский дизайнер, блогер - прим. ред.). Третья дома у него должна быть, если не изъяли. Меня всё «пугают» некоторые, что сейчас начнутся разбирательства, скажут, что он (Никита Белых - прим. ред.) бюджетные деньги вложил в твои картины, придётся возвращать. У меня после этого под шумок с выставки почти все картины взяли, люди звонили, говорили: «Слышали новость, губернатор покупает, и нам надо тоже» (смеётся). Картины были на фанере сделаны, даже не знаю реальную их стоимость. Хотя, бывает, у людей вообще на картоне нарисована картина, а на аукционе её покупают за миллионы. Мне, конечно, до такого уровня далеко, да я и не надеюсь. Большие деньги приходят только если они нужны, я так думаю. На следующем «Красконавте» (фестиваль граффити - прим. ред.) мы забор будем бесплатно разрисовывать. Деньги хотя бы на краску дают – и ладно. Сейчас меня зовут на фестиваль в Тюмень, разрисовывать две опоры моста, деньги дают только на дорогу и проживание. Если в Кирове такой фестиваль устроить, привезти сотню художников, они весь центр раскрасят бесплатно.

Есть принципиальная разница между галерейным и уличным художником?

- Думаю, нет.

Ты считаешь себя галерейным или уличным?

- Я просто художник, и то лучше будет сказать не художник, а практикант.

Граффити – это искусство?

- Даже правильно посадить картошку – это искусство. Когда с родителями приезжаем на дачу, всегда спорим, как правильно её сажать. А про граффити так уже любой скажет, потому что у нас в городе не могут до сих пор даже фасад дома раскрасить. Мы решили на День города раскрасить одно здание, сделали четыре эскиза, в итоге нам сказали: «Может, вы дымку нарисуете?» (смеётся). Сейчас мы нашли одну пятиэтажку в районе юго-запада, с жильцами договорились, можем сделать всё за свой счёт, как нам надо, и уже готовый рисунок показывать. Только такими методами пойдёт дело, а то у нас затишье абсолютное и по-другому ничего до людей не доходит.

А что говорят о Кирове местные граффити?

- У нас граффити больше на сказку похожи, на иллюзию, на что-то загадочное. Наверное, и город такой – спящий. Многие говорят, когда в Киров приезжают: «Всё классно, так размеренно живёте, но люди все спят как будто». Бывает такое, особенно когда с заказом сталкиваешься - человек тебя просит что-то оформить, а потом складывается впечатление, что тебе это надо больше, чем ему.

Повлиял как-нибудь город на твои работы?

- Не очень. Я из Зуевки, и мне там нравилось рисовать больше, чем в Кирове. Класса с восьмого я начал красить. Там были склады – действующие и заброшенные, директор одного склада увидела, что я хорошо рисую, и просто снабжала меня краской. Я знал кладовщика, и когда нужна была краска, просто приходил и наливал, сколько надо. А в городе так спокойно не порисуешь, нужно ещё найти места, где можно рисовать. Если бы у меня был какой-то доход в Зуевке, если бы я там жил, я бы рисовал там интереснее и лучше, чем здесь. Когда с сыном и женой туда езжу, всегда выхожу порисовать. Как на отдыхе рисую, размеренно – для качественных рисунков самое подходящее состояние. Киров не такой уж крупный город, но всё равно суета надоедает.

Ты уже упоминал фестиваль «Красконавт», его организует твоё же «Сообщество любителей краски». Расскажи об этом объединении?

- В начале 2000-х я придумал это название, всё думал команду собрать как-то, более-менее официально это сделать. Только в этом году группу во «Вконтакте» создали, а так всё было между собой. Команда художников, творческая группа – собираемся, рисуем. Нормальное название, но если кому-то говоришь, то все сразу: «Наркоманы, что ли?» Особенно, если кто-то звонит: «Это «Сообщество любителей краски»? Я правильно попала? Ну у вас и название», - и смеются.

Иногда действительно кажется, что ты заигрываешь с темой наркотиков. В граффити у аптеки на юго-западе, например.

- Ну я им отправлял эскиз, они просили такой сюжет. Надо же узнать сначала, как человек видит эту стенку. Заведующая аптеки сказала, что можно нарисовать таблетки, шприцы, а дальше самому додумать.

Но ведь и сами рисунки у тебя кислотные.

- Но краска такой и продаётся. Продавалась бы коричневых оттенков, были бы и рисунки такие. Краска же изначально цветная. Куда деваться от этого? Я читал в комментариях к статьям: «Наркоманы. Рисунки яркие». Многие вообще замечают, что на Вятке все используют открытые цвета, контрастные сочетания – и это тоже своеобразный стиль.

Расскажи подробнее об участниках «Сообщества любителей краски»? Потому что известны из кировских граффитистов только ты, Максим Синдерович и анонимный Круг Квадрат.

- Круг Квадрат уехал в Петербург, он уже не рисует, фотографией сейчас занимается. Макс Синдерович рисует, тоже в Питере живет, но редко на улице что-то делает, чаще снимает видео. Постоянных участников у нас пять: художник с образованием модельера-конструктора – Гуня, фотограф и мастер каллиграфии – Джонсон, дизайнер и иллюстратор – AL, граффити-художник UFO и я – СИБ, художник-практикант. Было бы классно три-четыре «Красконавта» провести в этом году. Всё равно нужно делать какие-то фестивали, у нас же в городе практически ничего не происходит.

Ты говоришь, что некоторые старые лица местного граффити-сообщества перебрались в Петербург. Появились ли новые?

- Чтобы какой-то стиль появился или много было новых граффити по городу – такого нет. Какие-то вспышки случаются у людей по молодости, а потом уже на работу идут и некогда этим заниматься. Не так много у нас людей вообще. Нам предлагали официально создать некоммерческую организацию, но там много бумажной волокиты, нужны дополнительные люди, бухгалтер. А так можно было бы брать какие-то грантовые проекты, открыть магазин с краской, набрать учеников, развивать это всё и года через три уже было бы больше людей. Сейчас желания у людей нет почему-то.

Когда проводили фестиваль, два человека у нас уехали по делам, и мы стали искать среди молодёжи тех, кто рисует. Все соглашались, но в итоге никто не пришёл. Не знаю, почему. Может, им не так нравится рисовать легально, а может, краски нет – мы краску не давали, нужно было приходить со своей. Но я думаю, если бы кто-то из существующих сейчас команд стал развиваться, то остальные бы за ними подтянулись.