Ели мясо мужики, пивом запивали... Историк - о том, почему мы бы не узнали Великорецкий крестный ход 200 лет назад и из-за чего сейчас он стал таким массовым

Великорецкий крестный ход, который проходит в эти дни в Кировской области, считается одним из самых древних и многолюдных, однако немногие знают, что изначально он представлял собой отнюдь не «смиренное моление». Традиция ежегодно проходить полторы сотни километров из Кирова в село Великорецкое и обратно появилась не так давно. Мы попросили кандидата исторических наук, доцента ВятГУ Владимира Коршункова рассказать, как формировалась эта религиозная традиция и почему крестный ход стал столь массовым.

Откуда взялись обнимашки с соснами

Я впервые была в Великорецком в 2013 году и, честно говоря, испытала культурный шок. Странно, но одновременно интересно было видеть, как некоторые паломники (в основном, паломницы) обнимают деревья, пролазят под корнями сросшихся сосен на косогоре. Это же явно что-то языческое.

- Я стал жить в Кирове в 1984 году, тогда крестного хода ещё не было, но были, скажем так, неканонические религиозные практики на берегу реки Великой. Я застал времена, когда там стоял пенёк, напоминавший ярко украшенную рождественскую ёлку. На нём горели свечки, люди клали монетки и конфеты. Возлагали на пень руку и, держась за него, обходили по кругу раза три. Когда я впервые там побывал в середине 90-х годов, я тоже сначала увидел что-то вроде дремучего язычества. Но потом я узнал об обрядах, которые бывали там в XIX веке, когда люди в том месте искали «ноздреватый камень» и некую волшебную траву - от «уроков» (сглаза). Это зафиксировано в письменных источниках. В самом селе проходила ярмарка, и при тамошней церкви в большом количестве резали баранов, говоря, что это «Николе на жертву». Часть мяса и принесённые женщинами холсты отдавали в пользу священнослужителей. Ещё в церкви подавали так называемые пометки - записки о здравии рогатого скота! Хотя обычно подают о здравии (или за упокой) людей.

Как подобные обряды воспринимались в XIX веке?

- Тогдашняя интеллигенция, которая всё это видела, относилась к этому с совершенным непониманием. На самом деле, всё это очень любопытно, но это, конечно, не древнерусское язычество, восходящее к культу Перуна или Велеса. И не удмуртское, марийское либо коми-зырянское язычество. Это то, что учёные называют народным православием, а я бы назвал неканоническими проявлениями православной религиозности. С течением времени эти обрядовые действия могут меняться. В конце XX века, как я видел, на берегу реки Великой люди искали уже не «ноздреватый камень», а камушки с изображением, напоминающим Богородицу или Николая Чудотворца. Выдирали из земли гибкие сосновые корешки, чего не было прежде. Ещё я там заметил особое такое общение с соснами, что растут на косогоре: стволы приобнимали, а ещё прикусывали хвою - видимо, от зубной боли.

А пролезание под корнями сосен и обнимашки с ними - это зачем?

- Пролезание под корнями и обнимание стволов - всё же разные действия. Пролезание относится к так называемой пронимальной магии. В народном православии так принято: если рядом с каким-то священным местом есть проём, желательно там пролезть. Для здоровья, как иногда говорят. Пролезали, к примеру, под иконами. А обнимание сосен - это уже новейшая практика, такого, кажется, не было в XIX веке. Видимо, это связано с представлением, что можно от дерева «зарядиться энергией». Вам как журналисту лучше об этом спросить у тех людей, которые совершают подобные действия. Но, кстати, церковь борется с этим. И разукрашенного пенёчка с подношениями на нём сейчас нет - убрали. И пролаз под корнями засыпали. Зато крест водрузили, икону повесили. Борьба церкви против всех этих пней да корней, против современных неканоничных обрядов и установка на их месте главных символов православия - всё такое напоминает борьбу за христианизацию, которая проходила на Руси тысячелетие тому назад. Интересно, что эта борьба, как мы видим на примере Великорецкого празднования, завершилась победой канонического христианства только в XXI веке.

То есть это политика?

- Это результат деятельности церкви как института. Церковь обратила внимание на неортодоксальные дела и символы. И стала наводить порядок.

Вы сказали, что эти неканонические проявления религиозности не относятся к язычеству. Тогда как они появились?

- Это порождается, упрощённо говоря, коллективным бессознательным. Простой народ христианство не очень-то понимает, там сложные каноны и догматы. А вот что надо креститься определённым образом, целовать святыню, к чему-то прикладываться, где-то стоять, где-то на колени опускаться - то есть совершать определённые физические действия и усилия - сей порядок всякому понятен. С точки зрения простого, нерефлексирующего человека телесный контакт со святостями (поцелуй, прикосновение) приближает к Богу. Я думаю, многие верующие люди в сложной монотеистической религии что-то одно понимают и принимают, а что-то иное - не очень. Психологически это объяснимо: обычно мы подмечаем только то, что нас интересует, а остальное можем совершенно искренне не воспринимать. Если провести психолого-религиоведческое исследование, то, наверное, выяснится, что в рай многие верующие люди действительно верят (и надеятся, что они-то туда попадут), но ад воспринимают метафорически. Мол, как вообще может существовать ад с чертями-кочегарами, огнями да сковородками?

Известно ли, насколько древние все эти обряды, которые совершаются на реке Великой?

Давайте уточним: долгого пешего пути большого количества паломников, как сейчас, в старину не было. Икону отправляли на лодке по рекам Вятке и Великой. В 30-х годах XVIII века просвещённый вятский епископ Лаврентий Горка запретил крестный ход, видимо, из-за таких особенностей, которые он принял за языческие. Вообще в эпоху Петра I, Анны Иоанновны всякие отступления от канонического православия очень жестоко карались. В XVIII веке нет подробных и точных описаний того, что происходило на Великорецком празднестве. Известно лишь, что хождение было под запретом с 1734 по 1738 годы. Потом местные жители написали петицию, прося его возобновить. А с 1778 года путь чудотворной иконы в Великорецкое стал сухопутным, а не речным.

Без хоругвей, но с пивом

Зачем церковным властям понадобилась такая трансформация?

- Видимо, это было связано с тем, что всё ещё творились какие-то, с точки зрения церкви, «непотребства». Соответствующий указ о том, что ход станет таковым, был подписан епископом Лаврентием II в 1777 году. Кажется, епископ полагал, что если крестный ход будет двигаться по суше, а не по воде, всё будет проходить более канонично.

Что за «непотребства» могли случаться во время путешествия иконы по реке?

- Руководителем путешествия был специальный струговой староста (от слова «струг» - большая лодка). Это не священник, а кто-то типа церковного старосты или, по-нашему, завхоза. Каждый год он просил у епархии огромные суммы на организацию движения. Нужно было отремонтировать лодки, да ещё и прокормить людей, которые поплывут на них вместе с иконой. И суммы эти всё время увеличивались. Как мы можем догадаться, люди во время путешествия питались не сухими лепёшками. Они там ещё и пивом напивались, ведь это праздник, и, конечно, ели мясо, если только это время не приходилось на пост. В указе, изданном Лаврентием II, есть знаменательные слова о том, что всё это больше напоминает пиршество, а не смиренное богомоление. Так что с 1778 года начали ходить посуху, то есть икону везли на телеге. И это, опять-таки, не было многолюдным шествием паломников. Паломники могли сходиться в Великорецкое из разных мест, и вот там уже несколько дней было празднование. Правда, и после того, как крестный ход начался по суше, благолепия особенно-то не прибавилось...

Проводы Великорецкого образа на реку Великую, 1911 год. Источник фото: velikoretsky-hod.ru

И почему же вы делаете такой вывод?

- Известно ещё несколько исторических источников, которые помогают нам узнать об этом. Прежде всего, очередной отчёт вятского губернатора императору в 1839 году. Тогда самому Николаю I пришлось вмешаться в организацию хода. Губернатор включил в отчёт упоминание о нашем праздновании: на нём, мол, происходят некоторые «неустройства». Вообще-то такие вещи любое начальство старается не афишировать. Видимо, случалось такое, что невозможно было скрыть, либо у губернатора были не слишком хорошие отношения с епископом. Николай I получил отчёт, прочитал про неустройства и написал в ответе: если это древнее церковное установление, его надо поддерживать и продолжать, но всё неподобающее требуется искоренить. И было решено привлекать для охраны правопорядка на празднестве полицию! Она должна была наблюдать, чтобы всё шло чинно-благородно.

Это помогло?

- Видимо, нет. В 1869 году вновь зашла речь о скандальной ситуации в Великорецком. В этот год в либеральной петербургской газете «Голос» вышла анонимная статья, написанная явно каким-то интеллигентом, который побывал на реке Великой. Автор писал, что вроде бы это уважаемый православный праздник, а там тако-о-е происходит… Епархиальная пресса стала всё это опровергать. Началась прямо-таки пропагандистская кампания: дескать, это древний благочестивый обычай и всё у нас хорошо - ни драк, ни пьянства нет. В епархиальной прессе появлялись статьи, написанные высокопоставленными церковными деятелями нашей епархии, о вятских крестных ходах вообще и о Великорецком ходе в частности.

Вы упомянули пиры на берегу реки Великой. Они были как-то связаны с крестным ходом?

- Ну, судя по всему, в селе Великорецком на празднике издавна пили пиво, резали баранов и ели мясо (если только на это время не приходился Петровский пост, который в разные годы начинается в различное время). Часть мяса отдавали священнослужителям. По-моему, это напоминает старинный северно-русский обычай, который называется братчиной. Это когда в день религиозного праздника (обычно летнего, как и в нашем случае) со всей волости люди сходились к церкви или часовне с почитаемой иконой и на этом месте пировали. Такие братчины известны с древнерусских времён и упоминаются в былинах. Они были способом социального взаимодействия людей определённой волости: соседи могли увидеться, познакомиться, что-то важное обсудить. На братчинах рассуживали тяжбы, принимали обязательные для всех решения. В общем, это был важный социальный институт на русском севере. И Великорецкий праздник некогда проводился наподобие братчины.

А причём тут святой Николай Чудотворец?

- В Великорецком был давний культ Николая Чудотворца. Что ж тут удивительного? Это самый популярный святой в православном христианстве вообще и в Вятском крае в частности.

Обряды взамен проповедей

Крестные ходы проводились по всей стране. Неужели только у нас они сопровождались такими странными действиями?

- Называть то, что происходило в XVIII - XIX веках крестным ходом, не очень правильно. Крестный ход - это когда несколько раз в год «поднимают иконы» и выносят за пределы церковного здания. Священство в облачении вместе с прихожанами идёт, допустим, к проруби на реке в праздник Крещения Господня. Пришли на место, провели обрядовые действия и вернулись обратно. По времени это недолго, по протяжённости - недалеко. Бывают крестные ходы по какому-то конкретному случаю - в память о давнем событии, вроде избавления от нашествия врагов или прекращения скотского падежа. Но они тоже были не слишком далеко: вокруг города, из одной городской церкви в другую, из городского собора - в часовню за городом. Нам важно уточнить терминологию: прежде это действо не было крестным ходом. У нас есть хорошие специалисты-священники: Александр Балыбердин, Сергий Гамаюнов, Андрей Дудин. Надеюсь, они согласятся: то, что происходило в XVIII - XIX веках, называется путешествием иконы (регулярно, на несколько дней из центра Вятского края на место её явления), а не обычным в православии крестным ходом. Если и были паломники, шедшие за телегой, на которой везли икону, то совсем немногочисленные. Паломники сходились уже в само село Великорецкое из разных окрестных мест. А сейчас, в наши дни, движение тысяч паломников во главе со священниками - да, похоже на крестный ход. Только очень уж протяжённый. Когда же он в таком виде появился? Ответ может показаться странным: по-настоящему-то - лишь после крушения советской власти, в начале 1990-х годов!

В день празднования на реке Великой в 2018 году насчитывалось более 50 тысяч паломников. Фото: Сергей Юферов

Вот это понимание, что нужно пройти долгий пеший путь, укрепить свою веру неким трудным испытанием, чем оно порождено?

- Нынешние паломники встраиваются в уже имеющийся религиозный институт - крестный ход. А сам этот институт формируется организующей волей церковного начальства. В конце концов, именно оно решило, чтобы не просто шла толпа верующих, а чтобы были хоругви и иконы, чтобы всё это возглавляли священники в облачении, был определённый порядок движения. Напечатали для паломников памятку, в прессе теперь вовремя появляются объявления, где состоится сбор, когда выход и так далее. Обо всём заботится церковь (при участии светских властей), а верующие принимают это, и в итоге слаженно шествуют тысячи паломников.

То есть на протяжении веков государство в лице церкви само пыталось сконструировать религиозную традицию?

- Можно сказать, что традиция путешествия иконы или крестного хода - социальный конструкт. Современные учёные почти во всём видят такого рода конструкты. Но это же вполне естественно, чтобы в столь масштабном действе проявлялась организующая воля. Я не очень согласен только с тем, что «государство в лице церкви»: в Российской империи, да и сейчас, церковь - союзница государства и чуть ли не его филиал, но всё же не до такой степени слияния.

Почему именно наш крестный ход стал самым массовым?

- Это действительно один из самых популярных и известных крестных ходов в России. Люди идут с разными целями. Некоторые не очень убеждённо верующие люди идут в крестный ход, чтобы испытать себя. Может быть, с точки зрения церкви, это лучше, чем путь из Керчи в Вологду или восхождение на Эверест: всё-таки человек идёт к святыне, да? Но, безусловно, большинство паломников - искренне и глубоко верующие люди. Другое дело, как они веру понимают. Вопрос о массовости крестного хода, скорее, переводится в другой вопрос: почему у большого количества людей вера зачастую проявляется в некоем, я бы сказал, простодушном действии. Например, отстоял ты длиннющую очередь, чтобы поклониться святыне, и тебе за этакую стойкость воздастся. Ну, что ж, народ у нас такой - нововоцерковлённый. Нынешний народ вообще-то не очень религиозен. А многие из тех, кто причисляет себя к верующим, - неофиты. Православная вера понимается такими людьми упрощённо, как нечто чрезвычайно систематизированное, упорядоченное и догматичное. Хотя христианство может давать человеку свободу, оно не сводится к исполнению чётко установленных обрядов: ведь ты можешь молиться где угодно, ты вовсе не обязан ненавидеть чужих, даже наоборот. А у нас, если ты православный, то почему-то предполагается, что ты будешь чураться иудеев, мусульман, атеистов, либералов… Это обычная российская непросвещённость.

На ваш взгляд, в чём причина такой непросвещённости?

- У нас в России долгое время не было университетов и духовных академий с богословскими и научными исследованиями, семинарами, диспутами, ораторским искусством, философией. Плюс советская власть сильно подгадила. Она не вытравила религиозность. Её в принципе трудно, почти невозможно вытравить из людей, так как религиозность - коренное, сущностное антропологическое свойство. Но советская власть запрещала церкви миссионерскую деятельность, благотворительность, просвещение. И это длилось на протяжении многих десятилетий, в таких условиях прожило несколько поколений! Священникам запрещали объяснять людям веру, проповедовать, проводить диспуты друг с другом и беседы с прихожанами. Скажем, в брежневское время у большинства верующих религиозность сохранялась как выполнение набора церковных обрядов. Причастить, покрестить, пропеть молитву на малопонятном языке перед бабушками - это власти, так и быть, разрешали. А выйти к народу с проповедью, смело и откровенно поговорить с верующими и неверующими, как это, например, устно и письменно делал отец Александр Мень (за что и был убит) - такое уже нельзя. Поэтому всё сводилось к формальным вещам. Религиозность в позднесоветские времена приобретала обрядоверный, а по сути примитивный характер. Скажем, человек тянулся к чему-то важному для него, но сам по себе он был не очень образован. И поп в церкви - не очень, да и зашуган властью к тому же. Вот тогда формируется то, что учёные именуют народным православием, обрядоверием. Я уважаю людей, которые ходят в крестный ход, но я вижу, что в современной ситуации религиозное усилие - оно скорее внешнее, а не внутреннее. Испытать себя в пути, дойти, поцеловать икону, окунуться в источник… А внутреннее усилие, когда, например, человек читает Новый Завет и пытается жить по нему, можно встретить нечасто.