Анна Ефремова: «В авторском кино сегодня не хватает позитивного впечатления о России»

Анна Ефремова родилась и выросла в Кирово-Чепецке. Девочка даже не мечтала о карьере режиссёра и о съёмках авторского кино. Дизайнер одежды, менеджер гостиничного бизнеса и актриса – вот перечень специальностей, к которым лежала душа Анны. Откуда возникла идея стать режиссёром, насколько сложно снять полнометражный фильм и почему нельзя предавать свои детские мечты – об этом мы говорили с режиссёром фильма «Turbo» Анной Ефремовой.

Картина была представлена в Кирове 14 декабря и произвела на зрителей двоякое впечатление.

Анна, как получилось, что вы выбрали режиссёрский путь?

– Я поступала в Москве в ГИТИС на актёрский факультет – и не поступила. Но у меня было огромное желание остаться в Москве, я буквально ночевала в ГИТИСе, продолжала ходить на какие-то экзамены, сидеть в аудитории. Совершенно случайно меня внесли в списки вокального факультета, я прошла отбор и меня приняли. Через год я перевелась в режиссёрскую группу, так как понимала, что хочу нести людям свою идею.

Почему, на ваш взгляд, в кинематографе мало женщин-режиссёров? В своё время даже считалось, что это совсем не женская профессия.

– Мне кажется, сейчас вообще нет разделения профессий по гендерному принципу, если ты не шахтёр. Женщин-режиссёров довольно много, просто в регионах о них не знают. Разумеется, зерно этой профессии – мужская доминанта, так как здесь необходимо руководить процессом, а это прерогатива мужчин. Но в этом мире всё возможно.

Вам было сложно на съёмочной площадке?

– Для меня всё было сложно. Во-первых, за время съёмок «Turbo» мне пришлось вырасти из режиссёра в продюсера. Хотя я не училась по этой специальности. Продюсер – это холодный расчёт, он, как гроссмейстер, просчитывает все ходы, а режиссёр – это, скорее, творческая и руководящая составляющая. Во-вторых, картина снималась пять лет, мы снимали сезонно, и каждый год необходимо было собирать людей на съёмки, учитывая, что за свою работу они ничего не получали. Каждый раз разжигать в них огонь – это была самая большая сложность.

А почему съёмки растянулись на пять лет?

– Конечно, никто не планировал, что это затянется так надолго. В 2010 году, когда мы поехали снимать в Крым, была задумка короткометражки. Посмотрев отснятый материал, я поняла, что из этого можно сделать «полный метр», и стала искать продюсеров. Бюджет картины был совсем небольшой, к тому же у нас были сезонные съёмки – всё это и стало причиной затянувшейся работы.

Вы сказали, что пришлось стать продюсером собственной картины. Почему?

– Когда закончили снимать, мы с продюсерами поняли, что по-разному видим монтаж фильма. Я бы хотела закончить картину в одном ключе, а они – в другом, поэтому мы разделились. У прежних продюсеров получилась своя полнометражная картина получилась, а у меня – своя.

Съёмки длиною в пять лет – это очень долго. Были моменты, когда хотелось отказаться от этой затеи?

– Таких моментов было очень много. Но я поняла, что не имею права всё бросить. В этом проекте было задействовано слишком много людей, которые работали просто «за идею», не получая ничего. И они должны были получить результат. Я не могла подвести их.

Для тех, кто не смог прийти на презентацию вашего фильма 14 декабря, расскажите, о чём он?

– Если говорить о сюжете, это история неординарной девушки по имени Турбо, которая живёт в Москве вполне обеспеченной жизнью. При этом она понимает, что в детстве мечтала совсем не об этом, и сейчас совсем не та, какой хочет быть. Фильм о страхах человеческих, о необходимости перемен. Я считаю, если человек не меняется внешне и внутренне, если он останавливается в своём развитии, это – ментальная смерть. Необходимо меняться, бороться за свою мечту и использовать все шансы, которые даёт судьба.

Для кого эта картина?

– Мне бы хотелось, чтобы картина была понята максимальным количеством зрителей, чтобы каждый увидел в ней что-то своё. Думаю, у меня получилось это сделать. Разумеется, неподготовленному зрителю, который привык ходить в кино, чтобы посмеяться или испугаться, это, наверное, будет не очень понятно. Если вы хотите посмотреть эту картину, надо настроиться. Так, будто вы идёте в музей. И воспринимать её, как если вы смотрите на какое-то явление природы.

Авторское кино самой своей сутью ограничивает круг аудитории…

– Да, но мне хочется выйти на тот уровень, которым владеют Вуди Аллен, Квентин Тарантино. Они снимают авторское кино, и их фильмы становятся брендом. Там ощущается почерк создателя, но при этом кино становится коммерческим. Для меня это – цель.

На ваш взгляд, спрос на авторское кино выше в столице или в провинции?

– Я считаю, что в провинции гораздо больше потенциальных зрителей, чем в столице. Здесь сказывается недостаток культурных событий, ощущается некий информационный «голод». Поэтому в провинции больше спрос на авторское кино и гораздо больший интерес к нему.

Анна, почему ваша картина названа «кино-жевательной»?

– Во-первых, «Turbo» отсылает к жевательной резинке 80-90х, это такая символика, которая сопровождает весь фильм. Мне хотелось перенести зрителя в то время и напомнить о детских мечтах. А во-вторых, любое кино нужно «переваривать» каким-то образом, а кино, имеющее отношение к искусству, нужно переваривать особенно тщательно.

Сколько стоит снять авторский фильм?

– Сложно так сразу оценить, много времени прошло. Два миллиона рублей – это минимум, который мы вложили, причём без продвижения фильма. Но для современного кинорынка это просто микробюджет.

Вы так долго снимали фильм, но всё это время надо на что-то жить. У вас есть альтернативный заработок?

– Конечно. Я работаю как режиссёр-постановщик event-бизнеса, делаю шоу-программы, снимаю рекламу. Сейчас моя деятельность и съёмки картины – это сообщающийся сосуд, то есть, те деньги, что я зарабатываю, я вкладываю в фильм. В последнее время стала умнее, стараюсь находить партнёров, оптимизировать расходы (улыбается).

А вот интересно, когда режиссёр сам приходит в кинотеатр, он замечает промахи своего коллеги во время просмотра его фильма?

– Скажу про себя. Такая штука происходит, когда смотришь неинтересное кино. Тогда ты начинаешь разглядывать: так, здесь длину кадра надо покороче, здесь актёры переигрывают, а тут реквизит стоит не по делу. А если история рассказана верно, то тебя ничто не отвлекает от сюжета.

Анна, чего сегодня не хватает российскому кинематографу?

– Если мы говорим о коммерческом кино, то российский кинематограф находится на стадии становления. Не хватает практики и компетенции у фильммейкеров. А если рассматриваем авторское кино, здесь нет проблем. Есть Хлебников, Лобан, Звягинцев. Правда, на мой взгляд, должно быть больше фильмов, которые показывали бы российскую действительность не только со знаком «-», но и со знаком «+». Не хватает позитивного впечатления о России.

Мэрил Стрип как-то сказала: «Семья для меня – это всё, а кино – добавочная стоимость». У вас как расставлены приоритеты?

– Вообще мы с вами разговариваем в тот момент, когда для меня произошла перемена этих двух составляющих – кино поменялось на семью. Раньше всё-таки было преобладание кино и, соответственно, работы. Сейчас я поняла, что семья, конечно, важнее. Всё же в контексте кино моя персона для зрителей не такая важная, а для моих родных я очень важная персона, незаменимая. И в будущем моя семья будет стоять на первом месте.

Какая судьба ждет вашу картину после презентационных показов в российских городах?

– Я планирую участие в нескольких фестивалях – как российских, так и зарубежных. Это даст неплохую рекламу и позволит заявить о себе. Кроме того, планирую прокат на российских альтернативных площадках, которые занимаются искусством, типа «Галереи Прогресса» в Кирове. Думаю, это была бы неплохая судьба для картины.