О смерти жены, «приёмных» котах и первом мороженом за 20 лет.
- Я недавно впервые за 20 лет поел мороженого, меня сосед угостил. Даже не заметил, как его проглотил, так было вкусно. Такие вот наши маленькие радости, - говорит Игорь Владимирович с улыбкой.
- Когда меня нашли, я был как немец из-под Москвы: вместо обуви носил на ногах тряпочки. Ступни обматывал – так и ходил. Питался всем подряд. Народ, что побогаче, сейчас выбрасывает всё: и овощи практически целые, и соленья. Так что я научился жить без денег. Человек – такое существо, которое ко всему приспосабливается. Но тут пока сам не попробуешь, не поймёшь этого. Я, когда ещё работал, о бездомных как-то и не задумывался. Однажды летом увидел человека в валенках. И только потом понял, почему так.
- Начался национализм по всей стране – жить стало невмоготу. Мы с будущей женой практически сразу решили переезжать. Дом я оставил сестре: ничего не делил, вещей взял по-минимуму. Мамы уже не было в живых, отец на Украине тоже умер. Моя будущая жена была родом из-под Слободского. И вот, в 95-м году поехали с ней искать лучшей жизни в Кировскую область. У мамы в Кирове жил брат, вроде как сводный. Но он нас не приютил – у самого проблем полно. Жена, двое малолетних детей... Жили как кильки в банке.
- Мне тогда вообще на всё стало наплевать. Что я без жены? Ничего. Детей мы не нажили, так что я остался один. У меня была одна забота – только найти это самое, – Игорь Коваленко делает характерный щелчок по шее. – Потому что забываешься, ничего больше не надо. А потом ещё и зрение стало подводить. Я сначала внимания не обращал. Телевизор смотрю: ну, думаю, кинескоп садится, бывает. А потом стало всё хуже и хуже. Как-то раз на луну посмотрел - а у меня их четыре. Странно. У меня обычно по пьянке две, а у тут по «трезвянке» - четыре. До сих пор хожу с мутными глазами.
- В общежитии пошли слухи, что я тоже загнулся, как жена. Жильцы кому-то доложили, что я умер. Пока меня не было, в общежитии как раз началось какое-то расселение. Творился полный хаос, вещи перетаскивали. Общежитие – это же не особняк какой-то, охраны там нет. Мои документы лежали среди одежды. Их взяли и просто выкинули.
- В общежитии у меня котики жили – три дочки и один сыночек. Я их не разводил, они сами меня находили. Вот, Черныш, например. Вижу – сидит, мёрзнет. А на дворе уже поздняя осень. Всё – хана ему. Только шуба и греет. Ну как не взять? Сейчас кошки у моего знакомого живут в общежитии, куда нас переселяли на время паводка. Я иногда сам туда приходил греться. На помощь ни на какую особенно и не рассчитывал. Даже «официальным» людям ничего не дают. А я – никто. Вот он я – есть, но по документам меня нет.
- Я не хочу никого осуждать, я человек отставший. Но вот посмотрите, как у нас всякие проверяющие комиссии работают. Приедут, посмотрят: всё нормально. А в документах с каждой ступенью всё лучше и лучше становится. В итоге до Путина кто-нибудь пойдёт докладывать. «Есть безработные?» Нет. «Есть бездомные?» Нет. Жириновский вот сказал на Новый год: «В новом году бездомных и нищих у нас не будет. Всем по квартире». Жду вот квартиру, обещал же человек, – с иронией отмечает Игорь Коваленко.
- Там ведь есть брошенные дома. Молодёжь сейчас из районов уезжает, школы закрываются. Никаких перспектив. А мне для чего эта перспектива? Мне уже никакая перспектива не нужна. Я здесь сколько лет прожил впустую. Что я нажил? Ничего, болячки только. Может быть, приехал не в то время, не в то место. Да я и не настырный… Главное - чтобы крыша над головой была. Ну, и до пенсии дотянуть. Жизнь весёлая ещё будет впереди. А это так – цветочки…