Пациентка главного роддома Кировской области подала иск против учреждения. Из-за перенесённого сразу после рождения менингита её сын потерял слух и зрение, а развившаяся в дальнейшем водянка затормозила его развитие. Свойкировский рассказывает, как начался скандальный судебный процесс, который по настоянию перинатального центра закрыли от журналистов.
Кириллу Н. 2,5 года (фамилию и прочие персональные данные ребёнка мы не можем разглашать в соответствии с ФЗ-№436). Он только-только учится стоять и различать звуки и изображения. Перед родами врачи не диагностировали, что пуповина трижды обвилась вокруг шеи ребёнка, не назначили кесарево, в результате чего во время родов у малыша была передавлена ярёмная вена и кислород перестал поступать в мозг. Через несколько дней после выписки из перинатального центра у мальчика - уже в детской областной больнице - диагностировали менингит. Почти сразу у ребёнка началась водянка, с которой боролись так, что теперь он отстаёт в развитии.
Родители Кирилла считают, что их сын стал инвалидом из-за бездействия врачей перинатального центра. 30 августа в Ленинском районном суде Кирова начали рассматривать их гражданский иск к Лилии Асхадутдиновой - акушеру-гинекологу, которая дежурила во время поступления беременной женщины в больницу.
Родители мальчика хотят взыскать с Асхадутдиновой и перинатального центра вред, причинённый их ребёнку вследствие некачественного оказания медпомощи. Этот ущерб они оценили в 15 млн рублей, сумму рассчитывал адвокат семьи «по специальной формуле». В неё включены не только расходы на дальнейшее лечение мальчика, но и возмещение причинённого морального и материального вреда. Как объясняет мама Кирилла Наталья, сумма будет взыскиваться солидарно, но основная часть, в случае решения суда в пользу семьи, скорее всего, будет требоваться с перинатального центра - никакое физическое лицо всё равно не сможет выплатить такие деньги.
Случай Кирилла не рассматривается как уголовно наказуемое деяние. Теоретически в действиях врача можно усмотреть состав как по ст. 293 УК РФ «Халатность», так и по ст. 188 УК РФ «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности».
В беседе с журналистом портала Свойкировский.рф Наталья пояснила: уголовное дело было возбуждено, причём именно по статье «Халатность». Однако в августе 2017 года производство по нему приостановили, так как «истёк срок дознания».
Дознаватель Кассина вынесла следующее постановление:
- В период с 3 по 17 февраля 2017 года неизвестный, находясь в КОГБУЗ «КОКПЦ», причинил по неосторожности тяжкий вред здоровью, совершённый вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей. По причине чего новорождённый был заражён менингитом, в результате чего у него начались осложнения, проблемы со слухом и зрением. Дознавание прекратить, поручить сотрудникам [полиции] розыск неизвестного преступника.
Таким образом, в материалах дела не отрицается, что было некое лицо, виновное в случившемся с Кириллом. Трактовка же событий вызывает у Натальи саркастический смех: «То есть в перинатальный центр проник неизвестный, принял роды, причинил вред здоровью ребёнка, заразил его инфекцией и скрылся!»
Поскольку уголовное дело было приостановлено до установления виновного, семья Кирилла подала гражданский иск. Ответчика и соответчика они определили сами. Цель и смысл иска мама Кирилла объясняет так:
- Мне важно, чтобы привлекли к ответственности перинатальный центр. Да, деньги нам нужны - лечение ребёнка стоит около миллиона в год. Кроме того, мы практически живём в больнице в Санкт-Петербурге. Я хочу, чтобы в перинатальном центре задумались, почему у них идёт столько проблем со здоровьем детей. Ведь мамы все сидят поджав хвосты, боятся что-то сделать, боятся, что на них возложат какую-то ответственность, что потом им не окажут медицинскую помощь. Я хочу, чтобы пересмотрели кадровый состав, санитарные условия и чтобы над центром стоял кто-то, кто контролировал бы его деятельность. Чтобы мамы не боялись идти и просить помощи за то, что им причинили вред, - говорит женщина.
Когда 2 февраля 2016 года Наталья поступила в перинатальный центр, там дежурила врач акушер-гинеколог Лилия Асхадутдинова.
- Когда я поступила, она не сделала ничего, чтобы диагностировать, есть обвитие пуповиной ребёнка или нет, надо стимулировать родовспоможение или нет. Просто дала одну таблеточку, потом вторую - и всё. Не сделала мне УЗИ. Другой врач, пришедший на следующий день, увидел, что я вся зелёная, почти сутки на родовом столе. Он дал мне поспать 4 часа, капельницу поставил, потом сделали стимуляцию, чтобы резко начались схватки.
Женщина уверена: если бы врачи сделали кесарево сечение под наркозом, проблем не было бы.
- Если бы УЗИ сделали ещё в перинатальном, они бы прокапали Кирилла, поставили бы ему антибиотик, дали бы организму возможность побороться. Но они не сделали ничего! - жёстко говорит Наталья.
Когда ребёнка начали извлекать, произошло удушение пуповиной - было три обвития вокруг шеи и четвёртое вокруг плеча.
- Врач нигде не отметил, что была какая-то патология, что, например, пуповина была длиннее, чем обычно. Поэтому мы считаем, что она такая, какая должна быть - около 60 см. Когда малыша начали вытягивать, передавили всё. Ярёмная вена отвечает за подачу кислорода в мозг, а из-за удушья он перестал поступать, - вспоминает мама Кирилла. - Ребёнок задышал сам, но плохо. Его перевели на искусственную вентиляцию лёгких и должны были, по идее, диагностировать, что у него начался воспалительный процесс. Но не диагностировали, просто «раздышали» ребёнка в реанимации и отдали обратно. Пока мы находились ещё три дня в палате матери и ребёнка, врачи должны были обнаружить менингеальные признаки: закатывание глаз, выпуклый родничок, беспокойство. Но ничего не диагностировали и выписали домой, где через 12 часов у него поднялась температура до 39 градусов.
Потом были скорая, участковый педиатр, уверения, что это ОРВИ, и только потом - детская областная больница. Только там после всех анализов стало очевидно, что в организме новорождённого идёт воспалительный процесс, был поставлен диагноз «менингит».
Экспертизу проводили дважды: по инициативе самой семьи и по инициативе прокуратуры. По словам Натальи, в обеих «чётко прописано, что были неправильно оказаны медицинские услуги». «Родительская» экспертиза (её проводили «Красноярский исследовательский центр судебных экспертиз», «Кировское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» и отдельный специалист «Красноярского исследовательского центра») сделала вывод о причинно-следственной связи между родовспоможением и наступлением инвалидности, в «прокурорской» экспертизе речь ведётся только о врачебной ошибке.
Вскоре после излечения менингита у Кирилла началась водянка (гидроцефалия, которая развивается как последствие инфекционно-воспалительной патологии, в том числе менингита; голова разбухает из-за увеличения размеров желудочков головного мозга, в которых скапливается спинномозговая жидкость). Несмотря на 7 операций, проведённых в первые 4 месяца жизни мальчика, желудочки головного мозга с нормальных 4 мм увеличились до 5 см.
- Я просила врачей: «У вас не получается, отправьте меня куда-нибудь, в федеральный центр, где такие случаи на потоке». Сказали нет, даже платно. Мол, лежите, всех спасём. Как итог - сейчас у Кирилла под черепом практически одна вода, - рассказывает его мама.
По этой причине ребёнок плохо развивается: в два с половиной года мальчик только-только учится стоять и, несмотря на имплант, почти не различает звуки.
- На седьмой по счёту операции я вымолила Казань. Там мне сказали: «Если бы вас прислали сразу, ребёнок бы даже не понял, что произошло. Тут же бы поставили шунт, и сейчас мальчик бы уже прыгал, бегал, ходил в садик». Там, в Казани, после операции борьба за жизнь закончилась. Началась фаза восстановления, - вспоминает Наталья и после некоторого молчания добавляет, - наверное, я никогда не прощу себе эти четыре месяца. Если бы можно было время вернуть назад, всё было бы сделано совсем по-другому.
В Ленинский райсуд Наталья пришла без адвоката - защитника нашли в Санкт-Петербурге по рекомендации знакомых, на первое заседание она не приехала. Ответчики пришли командой. Кроме главврача перинатального центра Николая Семеновского и акушера-гинеколога Лилии Асхадутдиновой, присутствовали юристы Елена Коротких и Дмитрий Касьянов, а также два свидетеля. В заседании также безмолвно присутствовал прокурор Роман Пенкин.
Услышав, что в суд пришёл журналист, адвокат Коротких заявила ходатайство о разбирательстве в закрытом судебном заседании: так как у ответчиков «есть подозрения, что сведения, ставшие известны журналисту, могут быть распространены в СМИ».
- Для ответчика могут наступить следующие негативные последствия: разглашение персональных данных, сведения, составляющие врачебную тайну, так как будут обсуждаться техники и методики проведения операций. Также если произойдёт утечка информации на данном этапе, это может грозить необоснованной негативной реакцией в адрес ответчика, - сказала она.
Её поддержали все остальные, включая прокурора. Наталья же заявила: «Это дело касается меня и моего сына, поэтому я настаиваю, чтобы дело рассматривалось в открытом режиме, и хочу предать это дело огласке». Судья, совещаясь на месте, решила сделать разбирательство закрытым. Всё, что происходило в дальнейшем в судебном зале, нам пересказала мама Кирилла.
После того как Наталья как истец изложила свою позицию, её начала расспрашивать адвокат. Елену Коротких интересовало, кто находился рядом с ребёнком после выписки (то есть кто ещё мог стать переносчиком инфекции), в каком состоянии находился мальчик, когда его отдали матери, говорили ли врачи перинатального центра о каких-то проблемах во время осмотров.
Спросила она и о том (по оценке Натальи, ответчик делал на это особый упор), что делали с мальчиком в детской областной больнице. Мама рассказала: у ребёнка взяли анализы, поставили капельницу, провели УЗИ, после чего сказали, что у её сына менингит, причём состояние очень тяжёлое. Предположение, что, скорее всего, ребёнка инфицировали именно в перинатальном центре, сделали, по её словам, двое: нейрохирург Сырчин и лечащий врач ребёнка.
После этого адвокат заметила, что первоначально в карточке была запись не о менингите, а о другой болезни. Кроме того, она спрашивала, почему Наталья решила, что ей должны были сделать кесарево, на основании чего она считала, что состояние ребёнка вызывает опасения.
Главврач Николай Семеновский в свою очередь уточнил: ребёнок чувствовал себя прекрасно, все анализы у него брали, и их результаты не показывали ничего, что говорило бы об инфекции. «Ребёнка отправили домой, и того, что произошло, никто не ожидал», - заключил он.
Он также отметил: действительно, во время родов Натальи центр был на карантине, но не из-за внутренней инфекции, а из-за угрозы внешней. По его словам, после карантина их проверил Роспотребнадзор, никаких нарушений он не обнаружил.
В дальнейшем, комментируя претензии семьи, он заявил: из материалов представленных экспертиз следует, что никакой бактериальной инфекции не было. По его версии, скорее всего, болезнь началась как вирусное воспаление, которое могло потом развиться в бактериальное. Поэтому, по мнению Семеновского, никакого заражения в перинатальном центре произойти не могло. Только либо внутриутробно, либо с молоком матери, либо как последствие ОРВИ.
В отзыве, представленном медучреждением на иск Натальи и её мужа, несколько раз повторяется, что действия сотрудников соответствовали нормативно-правовой базе. Кроме того, имеется указание:
- Доводы истцов не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, что подтверждается историей родов, развития новорождённого, его медицинской картой и результатами внутреннего контроля качества оказания медпомощи.
В отзыве говорится, что состояние ребёнка мониторили. На девятые сутки его отдали матери, на тот момент «в медикаментозной терапии не нуждался, клинических проявлений инфекционного процесса не было». Не вызвала доверия и экспертиза, заказанная родителями Кирилла: мол, качество помощи акушера-гинеколога, неонатолога и реаниматолога проверяют инфекционист и патологоанатом.
По оценке Натальи, ответчики пытаются назначить виновными сотрудников детской областной больницы. Рассмотрение дела продолжится 14 сентября.
Сейчас Кирилл находится в больнице Санкт-Петербурга. Весь 2017 год он проходил сложный курс лечения: войта-терапия, бобат-терапия, лечебная физкультура, плавание, логопед, сурдопедагог, массаж.
В ноябре 2017 в группе поддержки Кирилла сообщалось, что педагоги его очень хвалят и дают хорошие шансы на то, что в будущем мальчик сможет понимать звуки и даже говорить.
Как объяснила Наталья, Кирилл слышит, реагирует на звуки, но вода в голове не даёт ему их различать. «Нейронных связей слишком мало, чтобы он осознавал их в полной мере. Со зрением также: один глаз здоров, Кирилл видит, но не понимает, что именно», - говорит она. Сейчас мальчик на постоянной основе принимает перечень заграничных - и жутко дорогих - препаратов, которые помогают его мозгу восстанавливаться.