Есть в Кирове люди, для которых велосипед - это не просто средство передвижения, а буквально судьбоносная штуковина, которая спасает от болячек, дарит смысл жизни и даже помогает создать семью. Свойкировский встретился с участниками велокоманды «Кентавр» Андреем Журавлёвым и Эллой Чугиной, удивительными ребятами с ДЦП, которым для полного счастья нужно только одно - велодорожки.
О чем говорится в статье:
- «Когда мы на колёсах - мы такие же граждане, как все остальные»
- «Наши матери нас не стеснялись»
- «Доступная среда - как лоскутное одеяло»
- «Чтобы ездить по нашим дорогам, нужные крепкие нервы»
Андрей и Элла - муж и жена, и оба заядлые велосипедисты. Андрей родился и вырос в Кирове, Элла переехала в наш город три года назад. «Я начала кататься на велике в 2009 году. Сперва каталась по Перми и вот до Кирова докатилась», - шутит она, поглядывая на Андрея.
Ребята встречают меня в своей квартире в Радужном, с порога просят не пугаться их внешнего вида и тут же заливаются дружелюбным смехом. Речь Эли нетороплива и выразительна. Она умеет произнести всего одно слово так, что в нём отразятся сразу все эмоции - сожаление, надежда, горечь, усмешка. Андрею беседа даётся тяжелее: мышцы лица слушаются плохо, каждая фраза - испытание. Но он умеет подбирать слова и легко находит, как подколоть жену и что ответить на её шутки.
Ребята не заморачиваются насчет политкорректности, спокойно называют себя «дэцэпэшками» и ёрничают над симптомами своей болезни - «мы маленько дёргаемся», «у нас ноги иксообразные». Жалуются, что велосезон в этом году не задался: отчасти из-за погоды, отчасти из травмы Эли - год назад во время покатушек на фестиваль «Гринландия» она сломала ключицу.
- Как это получилось? Легко! - смеётся она. - Я решила обогнать Андрея, а в это время одна машинка решила обогнать меня. Слава богу, на мне был еще рюкзак, он принял на себя основной удар. После этого я отмахала еще 25 км до Башарово, а на следующий день мне стало уже конкретно плохо.
Дальше последовали две неудачные операции, из-за которых Эля уже год не может кататься. На сломанную ключицу врачи наложили пластину и закрепили ее винтами. Но так как у Эли ДЦП и мышцы постоянно напряжены, пластина вылезла наружу. В декабре врачи провели повторную операцию - результат оказался тем же. Летом Элю прооперировали в третий раз - сломанные кости скрепили спицами и проволокой, которую, как выражается Эля, завязали бантиком. Сейчас у неё гипс на всё тело и запрет не только на велосипед, но и на хождение с тростью: на руку нельзя опираться.
- Теперь я домашний зверёк, - грустно шутит она.
«Когда мы на колёсах - мы такие же граждане, как все остальные»
Андрей рассказывает, откуда в его жизни взялся велосипед и как появилась сама команда «Кентавр».
- В детстве у всех нас были большие педальные машинки. Когда мы выросли, стали ходить худо-бедно на своих двоих. Но чего-то не хватало: то ли адреналина, то ли скорости, то ли того и другого. И мы с Михаилом Обатниным из нашего общества молодых инвалидов «Лучик», которое мы создали сами, решили освоить велосипеды. Это было в 2010 году. Обычные трехколесные взрослые велосипеды нам не подходили, потому что мы с них падали. И тогда мы вспомнили, что в 80-х годах были популярны веломобили с полулежачей посадкой. Тогда был всплеск интереса к ним, а потом их популярность сошла на нет. Но оказалось, что еще остались конструкторы, которые могут сделать любой веломобиль с нуля, с учетом индивидуальных особенностей человека с ДЦП. Мы списались с ними и заказали первый веломобиль.
Аппарат помог оплатить тогдашний губернатор Никита Белых. Ребята опробовали его, поняли, что веломобили - это то, что им нужно, и заказали второй экземпляр. Веломобили тогда обошлись им в 15 тысяч рублей за штуку. Сейчас подобные аппараты, по словам Андрея, стоят от 50 тысяч рублей.
- Сейчас мой велосипед - это мои ноги, - говорит он. - Я практически не хожу, мне неудобно передвигаться по городу на автобусе или на коляске. Зимой езжу на такси, а летом на велике. Когда ты выезжаешь на покатушки, такое ощущение, что у тебя крылья вырастают. Я люблю кататься по городу ночью. На дорогах нет машин, огни переливаются - это непередаваемое ощущение.
Андрей рассказывает, что когда он с другом только начал кататься по городу, первые, кто их заметил, были не инвалиды, а велосипедисты. Они признали в них своих. Был один показательный случай: в 2012 году кировский велоклуб проводил соревнования на Филейке и ребят из «Кентавра» пригласили в них поучаствовать:
- У нас там была своя дистанция. Но не это было удивительно. Спортсмены приехали вместе со своими детьми, а как правило, дети всегда обращают внимание на нестандартных людей. Но тут они на нас вообще не смотрели, зато очень активно обсуждали наши велосипеды. То есть не было никакого акцента на инвалидность, нас приняли как обычных велосипедистов. Я всегда говорю, что когда мы на колесах, мы абсолютно такие же граждане, как и все остальные.
Постепенно команда росла, на спонсорские средства и пожертвования покупались новые веломобили, ребята начали ездить на соревнования по велоспорту в другие регионы и даже за границу. Начиная с 2012 года в областном бюджете на «Кентавров» даже была заложена специальная строка. По словам Андрея, этому способствовала известная конькобежка Светлана Журова, которая на тот момент была сенатором от Кировской области. Она лично приезжала к велосипедистам домой, чтобы познакомиться и пообщаться. В отдельные годы финансирование велокоманды доходило до 200 тысяч рублей, а за один сезон ребята успевали съездить на 2-3 старта.
- Мы были официальной командой Кировской области. То есть мы ездили не только потому, что нам хотелось ездить. Мы привозили зачеты и медали, и область за это отчитывалась, получала бонусы за развитие инвалидного спорта, - рассказывает Эля.
Отдельным испытанием и приключением для «Кентавров» был Великорецкий крестный ход, в который они успели сходить, а точнее съездить, трижды.
- Я крещёный человек и считаю себя православным, - рассказывает Андрей. - Можно сказать, что для меня это не только религиозное событие, но и проверка себя на прочность. В первый крестный ход мы отправились с моим другом Андреем Гриценко. У него тоже ДЦП, но в более легкой форме. Собрались внезапно, буквально за один день. Ехали не вместе со всеми по лесам, а по трассе, встречаясь с паломниками только на основных стоянках. Они пешком проходят 150 км, а у нас получается 220 км. Учитывая наши горки, да еще когда едешь с полным снаряжением, палаткой и рюкзаком - это ничуть не легче. И мозоли были: на пятках, на ладонях, даже на коленях, потому что во время езды ноги постоянно о раму трутся. Самым трудным был второй день, потом уже легче, раскатываешься и входишь в этот ритм.
К следующему крестному ходу «кентавры» подготовились более основательно, а Андрей взял с собой еще и маму, которой тоже пришлось сесть на велосипед.
- Мама у меня боевая. Она поначалу очень комплексовала, как на нее посмотрят знакомые. Но у нее по сути не было выбора. Мы же пешком далеко не уйдем: либо на коляске, либо на велосипеде. А на коляске особо не поездишь, остаётся велосипед. Как в том анекдоте - куда вы денетесь с подводной лодки? А потом она и сама в это дело втянулась. Сейчас за город на велосипеде она выезжает весьма охотно. Только по городу нет.
«Наши матери нас не стеснялись»
Элла, у которой форма ДЦП более лёгкая, чем у Андрея, присоединилась к велокоманде последней. До этого на всех соревнованиях она представляла Пермский край, а с «кентаврами» и Андреем познакомилась на одном из интернет-форумов, куда зашла, чтобы найти мастера для заказа нового велосипеда.
- Я стала общаться, не выдавая, что я девушка. Потому что как только ты подписываешься женским именем, ответы сразу становятся кисельными. Якобы девочка ничего не соображает в технике и велик выбирает исключительно по цвету. А я спрашивала про насыпные подшипники и прочие серьезные штуки. Они стали обсуждать, почему я заказываю вертикальный велик, ведь лежачий лучше. Но я послала их подальше, нашла мастера и ушла оттуда на три месяца. А спустя некоторое время в Москве был проект, идея которого заключалась в том, чтобы на детском празднике для детишек с ДЦП показать возможности велосипеда. Пригласили туда их - кировских, и меня - пермскую. Ну мы там с ними и встретились. Этот наглый такой - кивает Эля на Андрея. - «Я, - говорит, - хочу покататься по Москве, иди, договорись, чтобы нас выпустили». Нас поселили в Лужниках, а там пропускной режим был. Я аж опешила: «Ты, - говорю, - хочешь, а я договаривайся? Нет уж, поехали вместе». Мне нужно было тогда смотаться до магазинчика, ну я по быстрому и «побежала» на своих колесах. Смотрю, а эти за мной толпой пытаются угнаться. А у меня же скорость выше, чем у них. Мне пришлось затормозить и их за собой тащить. В итоге и до магазинчика доехали, и по Москве покатались.
Ребята признаются, что их семья - скорее исключение из правил, так как люди с ДЦП вообще не часто обзаводятся парами. Это не приветствуется родственниками, потому что им тяжело видеть в одной семье двух инвалидов, а еще родные боятся, что у молодожёнов родятся дети, за которыми их родители не смогут ухаживать.
- Для родителей наше решение пожениться было шоком, - признается Эля. - Мои были готовы, что я выскочу замуж, но в более раннем возрасте, лет в 25. А поскольку время прошло, а я никуда и ничего, они смирились и успокоились. А тут я под сороковник - бац! - и сразу в другой город. «А что, поближе никого не нашлось?» - вот такая реакция у них была.
- Любовь любовью, но должно быть что-то общее - интересы, мечты, взгляды, - добавляет Андрей. - Так что велосипед - это не только наши ноги, но и в каком-то смысле наше объединяющее начало.
Однако и помимо велосипеда у Эллы и Андрея нашлось много общего. Например, оба выросли в семьях, где матери не стеснялись и не прятали от окружающих своих детей, а оттого у ребят не сформировалось распространённого комплекса, что участь инвалида - жить затворником в своём доме и не претендовать на что-то большее.
- У меня таких стереотипов никогда не было, потому что я ходила в «здоровый» садик, в «здоровую» школу, окончила обычный университет, и у меня никаких проблем с социализацией не было. Поэтому когда пришло время кататься, я плюнула на всех, хотя некоторые крутили пальцем у виска, типа ты не своим делом занимаешься. А друзья-инвалиды даже исключили меня из своего сообщества. Просто перестали со мной общаться. То есть сейчас я уже вроде как не инвалид, но ещё не здоровый человек. Какое-то переходное состояние, - описывает она. - Когда катаешься, заряжаешься энергией, из меня она так и прет. Я люблю ездить в тишине, кручу педали, думаю о чем-то своем, для меня в этот момент весь остальной мир не существует.
«Доступная среда - как лоскутное одеяло»
Элла и Андрей рассказывают, что сели на велосипеды еще и потому, что пешеходные части городских улиц практически не приспособлены для людей с инвалидностью. Любой перепад высоты выше 4 см фактически делает тротуары труднопроходимым для инвалидной коляски.
Проблеме доступности городской среды - социальных объектов, магазинов, дворов - ребята посвятили уже не один десяток видео, которые выкладывают на своих страницах в Фейсбуке. Они сами тестируют пандусы, тротуары и бордюры на близлежащих улицах.
Например, в том же Радужном, отмечает Андрей, в одном из новых домов пандусы сделали к каждому подъезду, а съездов с тротуара на проезжую часть не предусмотрели. В местной поликлинике после того, как «кентавры» сняли видео об отсутствии пандуса, пандус сделали, но он ведет к узким входным дверям, через которые человек в коляске самостоятельно проехать не сможет. Радужнинские подразделения Сбербанка и «Пятёрочки» после обращений об отсутствии удобных пандусов отреагировали, а вот почта и аптека остаются по-прежнему неприступными. И таких примеров много.
- У нас доступная среда - как лоскутное одеяло. Местами может быть все хорошо, но это не складывается в единое удобное пространство. В нашем дворе, например, еще, можно сказать, все идеально, у нас нормальная управляющая компания, которая оперативно реагирует на наши просьбы. А вот у нашего друга Миши Обатнина - он живет на Производственной - там УК вообще ничего не делает. У него во дворе бордюры 20 см, и он, когда куда-то едет, с них прыгает. А потом на обратном пути ему приходится на них запрыгивать, - сокрушается Андрей.
Элла с Андреем уже выработали свою тактику борьбы за доступную среду: настойчивость и гласность. Они пишут регулярные обращения во все инстанции, снимают видео, устраивая ответственным лицам не только публичную порку, но и публичную благодарность. Например, когда весной «КТК» перекопала подъезд к гаражу, где хранились веломобили «кентавров», они сначала «ославили» коммунальщиков на весь город, но затем также на весь город отблагодарили, когда те восстановили разрушенную дорожку, а одно из неформальных сообществ Кирова расписало гараж граффити.
- Когда я жила в Перми, у меня подъезд был полностью недоступный. Я себе выбила пандус и даже парковку для своего велосипеда. Я же это сделала, значит, это реально, - отмечает Эля.
- У нас по статистике каждый девятый - инвалид, - продолжает ее мысль Андрей. - Если бы каждый инвалид поднял хотя бы один вопрос и довел его до логического конца, то наша среда была бы уже практически идеальной. Но мы вдвоем не можем объехать весь город и написать обращения по каждой улице и двору. Если бы нас было не двое, а например, пятеро, уже был бы другой результат.
«Чтобы ездить по нашим дорогам, нужные крепкие нервы»
Сегодня «кентавры» переживают не лучшие времена. Из восьми некогда активных участников команды осталось всего четверо: помимо Андрея и Эллы это Михаил Оботнин из Кирова и Елена Норина из Орлова. Многие уходят из велоспорта из-за неразвитой велосипедной инфраструктуры в городе.
- Настоящих буйных мало, кто не испугается плохих дорог, косых взглядов людей, отсутствующих пандусов и прочих неудобств инфраструктуры, - признается Андрей. - Мы прекрасно осознаем, что иногда мешаем на дорогах, но это связано с ямами, которые приходится объезжать. А когда за тобой скапливается очередь из машин, это очень напрягает - осознавать, что ты кого-то задерживаешь. В общем, кому-то не позволило здоровье, а у кого-то просто сдали нервы.
Элла добавляет, что такая ситуация происходит не только в Кирове, но и в других городах. Например, в Перми из 15 членов велокоманды реально по городу катается всего 2-3 человека. В Ярославле из 9 велосипедистов активно участвуют в покатушках только двое.
- Люди бы катались, если бы позволяли возможности. Если бы окружающая среда была чуть-чуть подружелюбнее, то нас было бы больше, - объясняет Эля. - Дело не в отношении других людей, с этим теперь как раз все в порядке. Водители лайкают, уступают дорогу, снимают на фото и видео, агрессии на дорогах мы не чувствуем. Тут еще играет роль тот факт, что мы очень необычные, мы привлекаем к себе внимание. Это большой плюс.
С другой стороны, финансирование команды, которое было стабильным на протяжении нескольких лет, в последнее время фактически прекратилось.
- В прошлом году денег мы не получили: в министерстве спорта сослались на то, что средства ушли на подготовку и сборы двух паралимпийцев, - рассказывает Андрей. - А в конце прошлого года вышел указ, что теперь такие команды, как наша, напрямую финансировать нельзя, а только через федерации инвалидного спорта. А у нас такая федерация, насколько мы знаем, еще даже не создана. Но даже если она будет создана, деньги, скорее всего, будет распределять Всероссийское общество инвалидов. А у нас с ними не самые лучшие отношения.
По его словам, еще в конце 90-х часть молодых инвалидов, поняв, что в ВОИ их ничего не ждет, кроме «чаепитий и концертов бабушек», отделилась и создала свою организацию - «Лучик». И теперь вряд ли Всероссийское общество инвалидов захочет делиться с ними деньгами.
- Поэтому сейчас у нас такое подвешенное состояние. Команда все-таки должна выступать на соревнованиях, куда-то ездить. А если нет, то нет смысла ее держать.
Если команда прекратит своё существование, это будет фактически означать конец адаптивного велоспорта в Кирове, который в нашем городе и так не слишком развит, признают ребята.
- Когда сидишь в четырех стенах по 24 часа в сутки, ты забываешь, какая жизнь за окном. Твои мышцы атрофируются, ты теряешь стимул к развитию. Когда в последний раз я лежала в больнице, меня угораздило попасть в одну палату вместе с ДЦП-шкой, у которой пролежни и которая 9 лет не выходила из дома. Каково это? А если бы таких инвалидов вовремя привлекали к адаптивному, то есть посильному, удобному спорту, то люди бы видели нас на улицах чаще. И были бы добрее, отзывчивее. Вот там на антресолях стоят кубки и призы, но это просто железки, это неважно. У меня куча медалей, и что они мне дают? Ничего! Велосипед дает мне движение, а движение для меня - это жизнь. Не станет команды - мы с Андреем все равно будем кататься. Но остальные так и будут сидеть по домам, вот в чем дело.
Фото и видео из личного архива Андрея Журавлёва и Эллы Чугиной
Предложить новость
27 июня 2018, в 10:26
