Редактор портала Свойкировский провела один день с главой администрации Кирова - от утренних рабочих совещаний до позднего семейного ужина. Что думает Илья Шульгин о работе предыдущей команды и приговоре Белых, за что уважает губернатора Васильева и почему до сих пор не уехал в родную Казань, читайте в нашем материале.
Илья Шульгин был утверждён в должности главы администрации города Кирова 31 октября 2017 года. К своим обязанностям приступил только 27 ноября, когда «закончил все дела» на посту зампреда областного правительства и министра промышленности и энергетики. Наш так называемый медиа-день состоялся 27 марта, когда Илья Вячеславович пребывал на посту сити-менеджера ровно четыре месяца. В этот же день Владимир Путин прилетел в Кемерово, где двумя сутками ранее при пожаре в ТЦ «Зимняя вишня» погибло 60 человек.
8:40
Вместе с водителем ждём Илью Шульгина в служебной «Тойоте» возле его дома - новостройки в центре города с видом на Трифонов монастырь. Небольшой дворик, дворник усердно долбит ледяную корку на тротуаре. Рабочий день сити-менеджера сегодня начинается не рано. Обычно, если утром нет никаких совещаний, глава администрации приезжает на работу к девяти. Водитель Юрий Петрович на вопрос «Как вам шеф?» коротко бросает: «Он адекватный. Это главное».
Из дома выходит Илья Шульгин, садится на заднее сиденье авто, здоровается. Пока едем на работу, рассказывает, что никак не может привыкнуть к такому большому количеству снега на улицах Кирова: «В Казани его намного меньше».
Замечаю, что у него на машине не «блатной», а вполне обычный номер, даже без правительственной аббревиатуры «АКО».
- «Блатные» номера у меня на личном автомобиле стоят, - говорит в ответ сити-менеджер. - Когда-то давно ещё в Казани друзья подарили. Теперь не знаю, как от них избавиться. Думаю, уже все гаишники в Кирове их знают.
Приезжаем в мэрию, быстрым шагом поднимаемся в кабинет на втором этаже. Здесь всё просто, даже кресло, в которое за весь рабочий день Шульгин не присядет ни разу. Всё остальное тоже обычно - традиционный чиновничий «иконостас» с портретами президента и губернатора, флаги, карты России, Кировской области и города Кирова на противоположной от окон стене.
Сити-менеджер сразу включает большой плазменный телевизор, канал «Россия 24». Звонит главе города Елене Ковалёвой, чтобы предупредить, что на совещании у него будет «хвост» в виде прессы. Тем временем в новостях сообщают, что в Кузбассе начался траур по погибшим. «Государственные флаги приспущены, развлекательные мероприятия отменены. Путин прилетел в Кемерово и побывал на месте пожара». Начинаются кадры с совещания с Путиным, Шульгин прибавляет звук. В кабинет заглядывает руководитель аппарата, сообщает, что главу администрации ждут на совещании у главы города.
9:07
Совещание посвящено ликвидации «мёртвых душ» в социальной сфере, то есть сокращению бюджетных ставок, которые годами держатся вакантными, а выделенный на них фонд оплаты труда используется руководителями учреждений для премирования себя и сотрудников.
Заместитель главы администрации Сергей Кошкарев рассказывает об итогах анализа вакантных ставок в системах образования, культуры и молодёжной политики. В среднем по сфере 26,7% ставок являются свободными. Кошкарев и Ковалёва долго обсуждают, как именно закрыть излишние фонды по вакантным ставкам - решают создать рабочую группу из числа депутатов и сотрудников администрации, перед которой руководители бюджетных учреждений должны будут обосновать свои штатные расписания и штатную численность. Оптимизацию предлагают начать с 1 мая, когда будет повышен МРОТ.
Илья Шульгин тем временем изучает представленные таблицы и переписывается с кем-то в телефоне. В разговор он вступает дважды. Один раз, когда отмечает, что из 60 сотрудников «Дирекции дорожного хозяйства» только восемь человек занимаются непосредственно дорогами, а почти половина штата - «могильщики», то есть сотрудники муниципальной службы похоронного дела. Второй раз, когда Елена Ковалёва вспоминает, как в её бытность министром финансов области в районных больницах обнаружились ставки конюхов и на этих ставках работали люди, хотя конюшен ни в одном из учреждений уже много десятилетий не было. Шульгин тоже рассказывает анекдотичную историю, связанную с лошадьми.
- Я тогда пришёл на завод «Сода» замгендиректора по снабжению. Изучаю структуру закупок - оборудование, основные целевые какие-то вещи. Смотрю - подковы, овёс, какие-то хомуты. Спрашиваю: у нас есть гужевой транспорт? Нет, отвечают, просто у бывшего генерального директора была страсть к лошадям, ему их дарили. Поэтому у нас образовался конецех. Посмотрел - там и правда такой правильно организованный цех: стойла, круги для объездки. Завод традиционно занимался производством кумыса, его продавали в заводском буфете. Поэтому я потом ещё закупал бутылки, пробки и всякие запчасти для линии по розливу кумыса...
На сотовый Шульгину звонит губернатор Игорь Васильев. Сити-менеджер выходит поговорить в коридор, возвращается через пять минут и сообщает, что сегодня в полдень в правительстве пройдёт внеплановая встреча с представителями торговых центров города по вопросам пожарной безопасности.
Совещание подходит к концу. Глава города и глава администрации остаются обсудить завтрашнюю Гордуму - у Шульгина утром совещание в правительстве по лицензированию управляющих компаний, надо спланировать заседание городского парламента так, чтобы сити-менеджер успел на все вопросы, на которых требуется его присутствие.
10:15
Шульгину тем временем пора ехать в правительство: в половине одиннадцатого у зампреда Дмитрия Курдюмова назначено совещание по строительству в Кирове шести новых детских садов.
Дорога до «серого дома» занимает 4,5 минуты. За это время глава администрации успевает коротко рассказать о ревизии в подведомственных учреждениях и структурных подразделениях мэрии, которую он сейчас проводит.
- Выясняются весьма любопытные вещи, которые я сегодня уже озвучивал. Например, «Дирекция дорожного хозяйства». Чем должна заниматься? Дорогами. Чем занимается? Могилами. Сейчас мы «ДДХ» объединяем в одну структуру с «Дирекцией зелёного хозяйства», и там будет пять направлений. Первое - строительство дорог, мы эту функцию изымаем у управления строительства, которая ему не свойственна. Второе - содержание и ремонт дорог, третье - обеспечение безопасности дорожного движения. Это светофорные группы, пешеходные переходы, установка дорожных знаков. Четвёртое направление - посадка и кронирование деревьев, содержание парков и газонов, чтобы грязь не переливалась на дорогу, надо делать ограждения специальные и так далее. Пятое направление - содержание кладбищ.
10:25
В здание правительства забегаем, снимая на ходу верхнюю одежду. В холле Шульгина уже дожидаются главы городских департаментов - правового, образования, муниципальной собственности. Толпой заходим в лифт. На втором этаже к нам присоединяются главный кировский антимонопольщик Марина Никонова и министр госимущества Артём Сурженко. Не обращая внимания на журналиста и фотографа, обсуждают снос старой телебашни в Екатеринбурге. Щёлкает вспышка фотоаппарата, Сурженко и Никонова вздрагивают и пытаются спрятаться от объектива, но выйти некуда. Все смеются, Шульгин тоже.
Глава администрации уходит в кабинет к Курдюмову. Поэтому следующие 45 минут мы проводим в коридоре правительства. После совещания Шульгин вместе со своим замом Александром Ященко обсуждают расписание на остаток дня и на завтра. Сити-менеджер вспоминает, что хотел позвонить главному федеральному инспектору Владимиру Климову. Отходит к окну сделать звонок. Слышно, как он обещает в трубку «обсудить вопрос со своими» и «придать ускорение».
Возвращается к нам и поясняет суть вопроса:
- Инвалиды хотят играть в теннис, но не хотят платить, даже коммуналку. Пять рублей с носа. Причём человек, который представляет инвалидов, с такой вот цепью на шее и золотым браслетом. Весь такой подготовленный: «А вот в советское время...» Какое советское время? 18-й год на дворе.
11:50
Скоро начнётся совещание у губернатора. За столом в зале заседаний сидят около 30 представителей торговых центров Кирова. На большом экране загружено видео из кемеровского ТЦ «Зимняя вишня» со знаменитыми кадрами, где чёрный дым за 10 секунд заполняет всё свободное пространство. Губернатора пока нет, 15 минут в помещении стоит гробовая тишина, никто не общается друг с другом. Наконец появляется Игорь Васильев.
Совещание длится менее получаса. Говорит в основном губернатор, и немного Шульгин. Первый - про необходимость обучить персонал правилам поведения во время пожара, второй - про обязательность систем дымоудаления и пожаротушения. Игорь Васильев предлагает подумать о том, чтобы переместить детские развлекательные зоны с последних этажей на первый. А ещё обещает, что надзорные каникулы для малого бизнеса, к которому относится подавляющее число городских торговых центров, по части пожарной безопасности больше действовать не будут. Губернатора все слушают молча, возражений нет. «Ну, тогда за работу, товарищи!» - провозглашает Васильев, и все приглашённые моментально покидают зал.
12:45
Возвращаемся в администрацию. По дороге Шульгин успевает сказать несколько слов о том, что было на совещании по детским садам:
- Обсуждали, как быстрее провести торги, чтобы успеть все шесть детских садов в этом году построить, ввести в эксплуатацию и заплатить за них.
Снегопад на улице припускает сильнее. Илья Вячеславович жмурится от залетающих в лицо снежинок и бегом поднимается по лестнице ко входу в здание. В приёмной просматривает почту. Пришло приглашение на выставку Никаса Сафронова. «Это художник, да?» - на всякий случай уточняет он у секретаря и просит сделать чай.
В час по расписанию запланирован личный приём граждан. По телевизору продолжаются новости. На экране - Путин встречается с пострадавшими в больнице Кемерово.
Телевизор у вас всё время работает?
- Да, это моя многолетняя привычка, всегда в кабинете включен канал «Россия 24». Только новости, только хардкор.
Сегодня вечером будет акция памяти у Вечного огня. Пойдёте?
- Я пока думаю, у меня капельницы в это время. Я же на больничном. Грипп.
На экране Путин встречается с инициативной группой граждан, чьи родственники сгорели в «Зимней вишне». Шульгин прибавляет звук. Звучат возмущённые голоса: «узкие проходы», «малое количество окон», «люди оказались в ловушке». Родственники просят объяснить, почему закрыли кинозалы и сделали из них газовые камеры. Путин отвечает, что «следственная группа работает, 100 человек. Пройдут по всей цепочке». Появляется информация, что объявлен общероссийский траур.
Приносят чай с любимым лакомством сити-менеджера - мармеладками. Сам он уходит в комнату отдыха и возвращается с куском торта для нас и бутербродом из чёрного хлеба с маслом - для себя.
По телевизору начинается реклама, и наш разговор за чаем плавно перетекает к телевизионным и музыкальным пристрастиям. Глава администрации сообщает, что ему нравится творчество Нагиева, так как он талантливый актёр. А вот в плане музыки Шульгин говорит, что всеяден.
- Моя мама работала в консерватории, преподавала фортепиано. Я не занимался музыкой, у меня вместо музыки был большой теннис. Но она всё время таскала меня на всякие джазовые сейшены, плюс много студентов домой приходило на дополнительные занятия. Если же брать музыку, которую могу слушать бесконечно, то это Стинг, Эния и Марк Нопфлер - без разницы, в составе группы Dire Straits или нет. А из отечественного…. наверное, «Чиж». Мы с ним лично знакомы. Они как-то приезжали в Стерлитамак, а завод «Сода», где я тогда работал, был принимающей стороной. Они остановились у нас в заводском санатории, и после концерта мы с ними сидели. Они играли, мы балдели. Всё прилично.
Мама - учитель музыки, а кем был ваш отец?
- Я рос с отчимом, он был самолётостроителем, работал на Казанском авиационном заводе имени Горбунова. У нас окна в доме выходили прямо на взлётно-посадочную полосу заводского аэродрома. Когда самолёты взлетали и приземлялись - посуда на кухне звенела. Так что теперь я могу спать при любом шуме.
13:07
Чай спешно допит. Идём в соседний кабинет, где должен начаться приём граждан. Сегодня визитёры одни - активисты из Чистых Прудов, но вопросов много: от строительства в микрорайоне второй школы и отдельного здания поликлиники до открытия новых автобусных маршрутов и организации подъезда к домам на улице Попова, которую перекопали из-за строительства путепровода.
Шульгин идёт подробно по пунктам, довольно резко прерывая активистов, когда те начинают выдвигать обвинения в адрес городской администрации. Когда один из чистопруднинцев жалуется, что мэрия со строительством школ не поспевает за темпами застройки микрорайона, сити-менеджер говорит, что ему бессмысленно задавать такие вопросы - он не может объяснить действия или бездействие его предшественников.
- Скажите спасибо строителям, которые там строят 17-этажки в поле. Проблему порождает один человек, а решать её приходится другому. Сейчас подход пересмотрен. Будет внедряться практика комплексного освоения территорий, и разрешение на строительство не будет выдаваться без обязательного строительства социальной и бытовой инфраструктуры. Одну школу и два детских сада в Чистых Прудах мы точно построим в ближайшее время. Вопрос следующей школы будем решать, когда будет понятно финансирование на 2020 - 2021 годы. Потому что кроме Чистых Прудов есть ещё Радужный и масса других районов, где тоже нужны школы.
На вопрос о строительстве отдельной поликлиники Шульгин обещает сделать запрос в правительство, так как «полномочия областные». А вот строительство тротуара на месте «народной тропы» по полю подробно обсуждает с начальником управления благоустройства и транспорта Олегом Семаковым, вместе прикидывают, сколько понадобится брусчатки и светильников, сколько это будет стоить. Семаков обещает, что включит объект в план строительства на 2020 год. Шульгин настаивает, чтобы это произошло раньше.
- Вот я тебе, Олег Дмитриевич, вручу трёх своих отпрысков с коляской (у Шульгина трое детей дошкольного возраста - прим. ред.), а сам постою с мороженкой, посмотрю, как ты по этой дорожке пойдёшь туда и обратно.
- Всё, команду понял, на 2019 год, - откликается начальник УБиТа.
Точно также, через протесты и возражения Олега Семакова, Шульгин даёт поручение проработать вопрос о возвращении автобусного маршрута №7 - из Чистых Прудов на Филейку через улицу Карла Маркса. Этого тоже просят жители, чтобы мамочки с маленькими детьми могли без пересадок добираться до поликлиники на улице Красноармейской.
А вот с альтернативным проездом к домам на улице Попова сложнее. За три дня до этого активисты вместе с мэрией разработали вариант временного выезда - положить 30 метров плит через двор одного из домов. Но когда техника приехала во двор, жители дома вышли и плиты укладывать не дали.
Илья Шульгин зачитывает возмущённый пост из соцсетей:
«При этом снесли газоны, бордюры и посаженные всеми жителями уникальные - уникальные! - деревья. То, что во дворах огромное количество детей и детских площадок, никого не волнует. Кроме того, газоны - это частная собственность местных ТСЖ, но это также не волнует Шульгина. <...> Администрация хочет лишить людей газонов и деревьев. Администрация нарушает закон, так как хочет организовать дорогу, которая не отвечает требованиям безопасности дорожного движения…»
Сити-менеджер просит Олега Семакова и активистов объяснить, что происходит и как согласовали выезд с Попова, если люди против. В итоге выясняется, что предварительную разъяснительную работу с жителями злополучного дома никто не проводил и необходимость строительства временной дороги не объяснял. Теперь это поручено начальнику территориального управления. Шульгин просит активистов организовать сход граждан и тоже обсудить этот вопрос.
- Можно, конечно, встать в позу: это наша собственность, не имеете права. Ну ок, поставьте шлагбаум. Но всё есть, как есть. Невозможно объять необъятное. Если люди боятся, что навсегда будет этот проезд, давайте будем объяснять, что это не навсегда. Давайте в протоколе это отобразим, что не позднее 1 июля плиты будут сняты и будут проведены работы по рекультивации газонов, и деревья, если надо, давайте посадим. Это стоит одну копейку, а у людей впечатление совершенно другое.
14:08
Приём граждан окончен. Чистопруднинцы уходят, напоследок приглашая Шульгина на празднование 10-летия микрорайона в августе.
Две минуты на пересменку, и в том же кабинете начинается рабочая встреча с руководством «Российских коммунальных систем» - учредителем компании «Кировские коммунальные системы». «ККС» с 2004 года арендует у города значительную часть объектов водоснабжения и водоотведения. В конце 2019 года срок договора истекает, а весь городской водопровод и канализация должны быть отданы в концессию. Цель встречи - обсудить условия будущего сотрудничества.
Гендиректор «РКС» Павел Курзаев отчитывается об успехах компании, подробно и в цифрах рассказывает, как снизилась аварийность на сетях, как улучшилось качество воды. Шульгин прерывает отчёт, замечая, что в последние четыре года «ККС» снизили объёмы перекладки водопроводных сетей, в целом - более чем в два раза. Курзаев возражает: перекладка сетей сама по себе не является самоцелью, ключевой показатель - аварийность, и с ней в Кирове всё в порядке. Глава администрации не соглашается, ссылаясь на то, что от горожан по-прежнему идёт много жалоб на проблемы с водой. Начинается «бодание»: Шульгин приводит конкретные адреса и примеры, Курзаев просит оценить ситуацию с водоснабжением по городу в целом. В итоге договариваются о взаимном обмене данными обо всех инцидентах на сетях.
Дальше обсуждают систему канализации. «РКС» отчитываются, что реконструировали три крупных канализационно-насосных станции и жалуются, что стоки стали более густыми и жирными, из-за чего канализационные трубы засоряются быстрее, чем раньше. Затем речь заходит о том, как построить канализацию в обход территории Биохимзавода и почему стоки Нововятска приходится вести по трубам на север города.
Наконец, разговор переходит к главному - к концессии. Илья Шульгин рассказывает, что сейчас город занимается объединением всех своих водных активов - МУП «Водоканал», МУП «Нововятский Водоканал» и МУП «Лянгасово». Плюс в ближайшие три года будет достроен водовод из Кумёнского района, который при стоимости порядка 6 млрд рублей станет существенным источником амортизационных отчислений «без всякой концессии».
- Мы должны объединить активы, вывести их из-под различных угроз типа банкротства и всего остального. Сформировать единый нормальный экономически оправданный тариф, и дальше у нас идёт вопрос о том, чтобы сформировать единый имущественный комплекс для передачи его в концессию, чтобы было понятно, какой реновации его можно подвергнуть. <...> И…. (долгая пауза) я не знаю, этот вопрос останется на городе висеть или можно его каким-то образом увязать в концессию… Это то, что в Кирове практически нет ливневой канализации.
Предложение добавить в концессию ещё и обязательства по строительству и содержанию ливневой канализации не вызывает у топ-менеджмента «РКС» большого энтузиазма. Они замечают, что в России нет подобных примеров, а плату за пользование «ливнёвкой» взимать с кого-либо проблематично. Шульгин предлагает всё же обдумать эту идею.
Павел Курзаев, устав ходить вокруг да около, спрашивает в лоб, видит ли администрация Кирова «ККС» в качестве партнёров по концессии.
- Конечно, - кивает в ответ сити-менеджер. - Можно посадить десять разных претендентов, но понятно, что при прочих равных у вас преимущество в силу того, что вы уже здесь работаете. Поэтому, чтобы не выдумывать велосипед на ровном месте, диалог будем выстраивать, прежде всего, с вами. Но нужно понимать: поскольку времена сейчас такие, довольно жёсткие, и город мы не очень богатый, то просить мы будем много. Но обоснованно.
Руководители «РКС» предлагают до юридического объединения активов «объединиться управленчески». Шульгин не соглашается и предлагает создать «дорожную карту» и пошагово расписать действия администрации и «ККС», чтобы «не внести смуту в рабочие коллективы» объединяемых предприятий.
Глава администрации смотрит на часы: через 10 минут ему нужно быть в правительстве на совещании по проблемам обманутых дольщиков. Он извиняется и просит все детали обсудить со своим замом Александром Ященко. Тот в это время как раз втолковывает москвичам, что «их дружеские объятия для города слишком крепки и тесны, а отношения должны быть равноправными».
Пулей вылетаем из кабинета и, не одеваясь, спускаемся к машине. По дороге в «серый дом» Шульгин разъясняет слова, сказанные напоследок его замом:
- Александр Евгеньевич не зря говорит, что объятия «ККС» очень тесные. Нам надо из этих объятий потихонечку освободиться. Потому что люди пока занимаются тем, что зарабатывают на нас деньги. Они пользуются городским имуществом, а налоги платят в другом месте. И при этом позволяют себе не выполнять инвестпрограмму, позволяют себе просто её не иметь, не выполнять протокольные обязательства, принятые в правительстве на совещаниях с их же участием. И их сегодняшний приезд вызван тем, что меня это уже настолько достало, ещё когда я был в правительстве, что я сказал туда, в Москву, в центральный холдинг: «Ребята, или мы с вами разрываем отношения, или давайте садиться за стол переговоров». Вы арендаторы моей квартиры, не я у вас попросился немножко пожить. А вы начинаете в моей квартире ремонт на свой вкус делать, замки зачем-то поменяли, водите непонятно кого. Давайте объяснимся. Вот приехали объясняться, когда поняли, что мы можем прекратить арендный договор.
15:00
Снова правительство. Снова бегом через турникеты к лифту и на пятый этаж, где должно начаться совещание по проблемам обманутых дольщиков. «Невероятно тяжёлая тема», - бросает на ходу сити-менеджер. Мы успеваем как раз к началу. Начинаются доклады чиновников. Два дома в Новом Сергеево не отвечают требованиям безопасности и подлежат сносу. Восемь проблемных домов в других частях города будут достроены до конца 2020 года. Бесконечная череда цифр, перемежающихся словами «дольщики», «проблемы» и «достройка». После десяти минут этого монолога голова тупеет и перестаёт воспринимать что-либо.
Шульгин сидит с немного уставшим и отрешённым видом, периодически поглядывая в телефон. Говорит, только когда его о чём-то спрашивает губернатор или глава следственного управления Айрат Ахметшин: «Да, участки для предоставления мер поддержки застройщикам подыскиваем...», «Нет, мониторить строительство всех домов высотностью до трёх этажей у мэрии возможности нет...», «Хорошо, включим в рабочую группу при министерстве всех желающих из числа дольщиков»...
Совещание длится час. После его окончания Шульгин перекидывается парой слов с губернатором и журналистами, потом его окружают дольщики. Одни спрашивают, когда их внесут в реестр, другие - когда на их недостроенный дом будут искать нового застройщика. Сити-менеджер терпеливо отвечает. Но конкретики нет.
Спустя 10 минут его отпускают. Заходим в лифт.
Вы каждый день так - с таким количеством совещаний, без обеда?
- Сегодня день ещё спокойный, не загруженный.
А какой считается загруженным?
- Когда кто-нибудь приходит на личный приём граждан, и ты понимаешь, что в час ты не уложишься. Тогда сдвигаешь и отменяешь всё, что можно сдвинуть и отменить, и четыре с лишним часа сидишь, выслушиваешь, пишешь какие-то решения, а помочь здесь и сейчас не можешь ничем. Это самое тяжёлое для меня.
16:30
Приезжаем в администрацию. Наконец-то обед. Глава администрации приглашает нас в комнату отдыха. Здесь всё по-спартански: диван, шкаф и холодильник. Окна закрыты плотными жалюзи. На подоконнике - бумаги и нераспакованный настенный календарь с Путиным. На нижней полке - табличка зампреда и министра промышленности и энергетики Кировской области. На полу пара толстых пакетов с какими-то документами.
Шульгин достаёт из сумки несколько контейнеров с продуктами, которые ему собрала дома жена. Приносит посуду, раскладывает по тарелкам салат, гречку с сосисками и жаркое с курицей, из термоса разливает чай. Вслух размышляет, что ему сейчас хорошо бы «смотаться в больницу на капельницы», потому как на вечерней акции, посвящённой трагедии в Кемерово, ему «надо всё-таки быть». Но разговор сам собой уходит на внешнюю политику, и про капельницы Илья Вячеславович больше не вспоминает.
Ему не очень нравится, что его фотографируют с едой.
- Я понимаю, что эти фотографии могут быть кому-то интересными, но вот этого хотелось бы избежать. Избежать не огласки, а вот этой вот фигни псевдо-демократической.
Не верите в демократию?
- Понимаете, очень важно себя адекватно воспринимать. Мы живём в иерархическом обществе. Исторически мы не демократическая страна. Причём почему-то западные демократии убеждают нас в том, что это стыдно. Но демократические институты предполагают высокий уровень вовлечённости общества в процессы управления государства, в том числе принятие каких-то решений, активную жизненную позицию. Это было хорошо развито в СССР, но в современной России устроено иначе. На выборы президента в этот раз сколько народу пришло? Две трети избирателей. Хотя была большая разъяснительная работа, в том числе по телевизору, в том числе по федеральным каналам. Людям говорили: «Вы выбираете своё будущее». И кто не пришёл? Молодёжь, активно работающие люди.
По-моему, очевидно, почему молодёжь не пришла. Потому что они считают, что это выборы без выборов.
- Ну, они напрасно так считают, потому что, вот смотрите. Выборы без выборов - это Украина. Это яркий пример, как зачистили политическое поле и как каждый новый президент был хуже предыдущего. Уникальность России в том, что с каждым следующим руководителем государства страна прогрессирует.
Ну, слушайте, если брать за точку отсчёта Сталина, то любой руководитель страны будет выглядеть лучше.
- А что, фигура Сталина вызывает устрашение у кого-то?
У очень многих людей.
- Ну, я считаю, что этим людям надо просто учить матчасть и историю. Лично у меня фигура Сталина вызывает глубокое уважение. Это человек, который провёл страну через Вторую мировую войну. Которого Запад реально боялся. И после того, что Ленин с Троцким натворили, он расширил контуры Российской империи.
Если мерить имперскими оценками, возможно. Но если немного другими параметрами…
- Какими?
Ценностью человеческой жизни.
- Давайте поговорим о ценности человеческой жизни. Вы считаете, что ценность человеческой жизни в советский период при Сталине была ничтожной?
Именно так. И с тех пор ценность человеческой жизни не намного повысилась в нашей стране, к сожалению.
- Что не так с ценностью человеческой жизни в России? Дети погибли в торговом центре. Великая глупость, скотство, и это невозможно словами объяснить. Ровно то же самое в Лас-Вегасе. Безопасный город, заходишь в любое помещение - и не дай бог пожар, тебя обольют водой, пеной и чем угодно. Безопасно на улице, где возле каждого телефонного аппарата есть дефибриллятор и можно человека оживить. Но при этом находится чудо, которое притаскивает в свой номер пулемёт и просто поливает пулями собравшихся на концерте. У вас претензии к этой власти, что у неё нет понимания человеческой жизни? Если бы этого понимания не было, мы бы до сих пор варились в кровавых 90-х, в котле чеченской войны. Но появился человек, который всё это прекратил. И это Путин.
Вы считаете, что сегодняшнее поведение Путина в Кемерово было правильным? То, как строился сегодня его день. Он в одиночестве возложил цветы к торговому центру, не вышел к митингующим, а вместо этого уехал в правительство на совещание.
- Я могу как угодно оценивать - правильно или неправильно. Поведение лидера - это то, что не обсуждается. Я же не знаю, из чего он исходит, говоря те или иные вещи или проводя те или иные встречи. Вот как только ты окажешься на его месте, ты сразу поймёшь, почему так. Всему найдётся объяснение. Поведение лидера имеет смысл обсуждать, когда он пьяный начинает подыгрывать духовому оркестру.
А почему всё время такие крайности? Почему сразу пьяный?
- Я просто привожу пример, когда поведение лидера стоит обсуждать. Надо ли было нашему губернатору объявить траур, я не знаю. Я не берусь судить. Я мог бы и сам издать какое-то распоряжение - приспустить флаги в Кирове. Но зачем? И так все скорбят, и так нет покоя никому.
Ну смотрите, приспущенные флаги - это признак того, что власть тоже скорбит. Это как раз демонстрирует отношение государства к жизни людей. Зачем ждать отмашки сверху, чтобы сделать этот жест скорби.
- А «жест скорби» более ценен, чем сама скорбь? Её надо демонстрировать? Да, мы скорбим, глубоко. Это траур. Общероссийский. Глава государства должен был об этом объявить, и он об этом объявил. А что касается ценности человеческой жизни, то давайте возьмём статистику с 1991 года, с года обретения Россией государственности. Какой уровень смертности был в 1991 году и какой сейчас. От советского уровня жизни мы свалились в некую бездну и началось: локальные конфликты, увеличение смертности от нехарактерных для цивилизованного мира болезней, рост смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, детская смертность была запредельная. И я помню, что когда у меня в 1995 году родилась дочка, не было ни памперсов, ни прививок. Приходилось всё доставать. Чудовищное было время. Тем не менее, справились. Давайте посмотрим, как постепенно ценность жизни и стоимость жизни начала меняться.
Подождите, что вы понимаете под ценностью человеческой жизни? Сколько государство вкладывает в развитие человеческой личности? В здравоохранение и образование?
- Во всё. В обеспечение безопасности на территории. Раньше человеческая жизнь не стоила ничего, потому что был криминал. То есть могли просто на улице зарезать-убить, потому что у вас мобильный телефон или просто кому-то показалось, что у вас в ухе бриллианты.
А сейчас мы можем сгореть в торговом центре или умереть от упавшей на голову сосульки. Что изменилось?
- Изменилось то, что сегодня в вашем городе, вероятнее всего, не будет теракта. Количество терактов и количество людей, которые в них гибли, если взять 1991 год и сейчас, то это будет вот такой график (рисует плавную дугу на понижение). Я знаю, о чём я говорю.
Вас устраивает нынешняя система вертикали власти?
- Ну, для начала надо в эту систему встроиться. И понять, где предел твоих возможностей. Потому что пока я поработал в правительстве - и министром, и зампредом, и сейчас вот в администрации - я понимаю, что есть большие сложности, но есть и огромные возможности, которые просто не используются либо в силу отсутствия желания, либо из-за банальной некомпетентности. С другой стороны, проработав в этой системе почти два года, я понимаю, что у нашего лидера и у губернаторов огромные проблемы именно с большой территорией нашей страны. Проблемы в том, что этим всем нужно управлять адекватно ожиданиям людей.
Но при этом у меня складывается очень неприятные впечатления от того, что люди почему-то испытывают по отношению к власти некие иждивенческие ожидания: «Вы нам должны…» А делать даже какие-то элементарные, небольшие вещи сам не готов никто. Даже собственный сгоревший сарай разобрать не могут.
Многие просто живут за чертой бедности по принципу «лишь бы выжить».
- Мы же приходим в мир, чтобы быть здоровыми, счастливыми, щедрыми, большими людьми. Нам в спину дышат наши предки, подпирают нас сзади. И в том числе из-за этого нельзя мельчить, нельзя суетиться по мелочи. Маленькая зарплата? Какие проблемы? Иди, зарабатывай. Кто мешает-то? Или у меня был какой-то другой социальный лифт?
Не является ли отношение людей к власти результатом деятельности самой власти?
- То есть я не здесь родился? Я в какой-то другой стране детство провёл? Или как? Вот у меня внутренний конфликт, я не понимаю. И у меня все одноклассники такие, которые не понимают. Может быть, у нас была какая-то особая школа или особый класс? Ничего подобного. В Татарстане была разруха ещё похуже, чем здесь.
То есть здесь, в Кирове, разруха?
- Пока да. В том смысле, что такие дороги, как здесь, внутри города, всё-таки не должны быть такими. Таких обшарпанных фасадов не должно быть в любом городе. Любой собственник, который эти здания эксплуатирует, должен видеть это. Когда я приехал сюда, я многие вещи увидел впервые. Почему такое вообще возможно?
Почему вы сюда приехали?
- Губернатор пригласил.
А почему вы согласились?
- Это был серьёзный вызов, это интересно.
А вы с Васильевым как знакомы? Вы же не выходец из Росреестра, как многие из его команды.
- Я со структурами Росреестра никогда не пересекался и с Игорем Владимировичем был не знаком. Предложение поступило через наших общих знакомых.
Сильно в зарплате потеряли?
- Да.
Насколько сильно?
- Ну… Если сравнивать, здесь у меня небольшая зарплата. Так сложилось, что я всегда получал официально очень неплохие деньги. Но это лишь означает, что здесь надо выстроить такую систему, которая позволит повысить эффективность и иметь возможность платить людям тот уровень, которого они достойны. При этом чтобы не было возмущений, что вот у них там в администрации такие зарплаты. А что читаешь гневные комментарии в пабликах - да вопросов нет, приходите работать. Лопаты вот в том углу, фуфайки в гардеробе, и вперёд, вставайте рядышком. Чур, при этом не страдать, что трудно, тяжело, что-то не устраивает. Не ноем, стоим, сопим, работаем.
И всё-таки я не поняла вашу мотивацию - приехать в регион, который никогда не был привлекательным, по приглашению человека, которого вы лично не знаете, на зарплату в разы меньше, чем у вас была.
- Ну, во-первых, управление городом - это уникальный опыт. Также как и работа в правительстве.
Вы в Татарстане в венчурном фонде работали экспертом по промышленности - это же тоже была госслужба.
- Это была работа в системе кабмина. Были какие-то бесконечные совещания, и я не видел, чтобы от нашей работы что-то менялось.
А вам нужен наглядный результат?
- Ну конечно. А там я сидел и перебирал бумажки. Приходит проект - я его внимательно изучаю и понимаю, что мне предлагается получать нефть из древесины. Теоретически это возможно, практически это никому не надо. Но зато там была возможность заниматься исследованиями. Я вёл проект по глубокой переработке зерна, целую книгу написал. Но проект в итоге положили под сукно, сказали: отлично, всё супер, до сих пор ни разу ничего подобного не читали, но это новая отрасль в России и у нас на это денег нет. Ну, нет так нет. Разрешите, тогда я отбуду на завод. И я отбыл на завод. А потом меня пригласили в Башкирию, в структуру «Газпрома» - на «Салаватский катализаторный завод». Была такая полу-убитая площадка, а мы из неё сделали вполне себе конфету. Сейчас это очень хороший завод.
А из Кирова конфету реально сделать?
- Уверен, что да. Нужно наладить систему, которая будет сама себя воспроизводить. Чтобы в городе с населением в 500 тысяч человек и не хватало на что-то денег - ну это надо просто сидеть и ничего не делать вообще. Здесь есть промышленность, есть люди, которые работают. Нужно снизить уровень неэффективного использования средств - воровства, проще говоря, правильно перераспределить ответственность и полномочия, посадить на каждое место нормального опытного управленца, который бы думал не о том, как бы стырить и унести домой, а о том, чтобы календарный год прожить по бюджету и даже заработать прибыль. А чтобы просто прожить по бюджету, нужно нормально ремонтировать вверенный тебе фонд движимого и недвижимого имущества и выполнять предписанные тебе должностные инструкции. А чтобы это сделать, надо просто подумать, какие технологии тебе нужно применить, причём это самые обычные технологии. Если это общественный транспорт, то обновить парк автобусов, пересмотреть существующую маршрутную сетку или разработать новую, наладить отношения с субподрядчиками. Если это мусор, то нужно иметь полигон. Полигон в Костино заканчивается, значит, надо поставить новый, и параллельно думать, где ещё полигон можно разместить таким образом, чтобы не перегружать один-единственный. Если федералы дают денег на ремонт дорог, их надо потратить на ремонт дорог. Не стырить, а остатки потратить на ремонт дорог, а ВСЕ ДЕНЬГИ потратить на ремонт дорог. Потому что тырить - это глупо, подло и непродуктивно.
Вы считаете, непродуктивно? Ну, для кого как.
- Больше одного обеда не съешь.
Ну, на обед можно есть капусту, а можно мясо.
- Ну хорош. Можно, конечно, купить три Porsche Cayenne и ездить на них по очереди. Базовый вопрос - зачем?
Я спросила вас, почему вы приехали в Киров. Вы сказали, что во-первых, это уникальный опыт управления городом. Есть во-вторых и в-третьих?
- Ну, можно получить ещё и такие «звёзды на погоны».
Чтобы что?
- Чтобы строить свою карьеру дальше. Можно же расти по горизонтали, а можно по вертикали.
То есть хочется на более высокую ступеньку?
- Человек красит место.
Тогда зачем вам расти по вертикали?
- Поэтому я особо-то и не рвусь, если вы заметили. Потому что перейти с поста зампреда на должность главы горадминистрации - формально это понижение. Это уход с госдолжности на муниципальную службу.
В этом есть противоречие - вы хотите себе звёзды на погоны и при этом соглашаетесь на понижение.
- Потому что это командная работа во главе с губернатором. И я прекрасно понимал, что в рамках тех полномочий, которые я вновь приобретаю, я смогу сделать, вероятно, больше, чем если бы сидел в кресле зампреда или министра энергетики. Там разная просто работа. Там нужно было делать одно, а здесь надо делать немного другое. Но это делать оказалось нужнее.
После того, как вы поработали в правительстве, какое у вас отношение к приговору Белых?
- К участи Никиты Юрьевича я отношусь по-человечески с сочувствием. Остальное я бы оставил без комментариев.
А вы уверены, что вас обойдёт его участь?
- Никто не может быть в этом уверен, даже вы. Как говорится, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Но по этому поводу у меня уже есть определённый опыт. Я не говорю, что он что-то гарантирует, просто этот опыт чётко показывает, что делать можно, а чего нельзя.
Сегодня ровно четыре месяца, как вы в этой должности работаете. Как вам?
- Точно! Четыре месяца… Впечатление такое, что муниципальная служба гораздо сложнее, чем работа в правительстве. Больший круг вопросов, больше времени он съедает. Много проблем, на решение которых, с одной стороны, у тебя есть все полномочия, а с другой стороны, ты жёстко ограничен в ресурсах - в основном в деньгах. Это тоже объективно понятно, и это трудно, но вместе с тем невероятно интересно.
Вопрос ещё в том, что было сделано раньше. А сделана была очень нехорошая вещь. Люди, находящиеся у руля муниципальных предприятий, считают их своими собственными. Но относятся к ним не как собственники, а как наёмники. То есть они все эти предприятия, вверенные им городом, пользуют в своих интересах. Причём невкусно так пользуют, по мелочи, разваливая систему. А система-то нормальная, крепкая. Но пока из всех предприятий, которые сейчас есть в обойме города, можно более-менее опереться только на «Куприт» и «Горэлектросеть».
19:20
В приёмной уже заждались несколько сотрудников, которым нужно решить рабочие вопросы.
Шульгин принимает всех по очереди. Когда их поток иссякает, задаю давно заготовленный вопрос.
В последнее время в Кирове наблюдается практика, когда граждан, которые хотят выйти с каким-то протестом, отправляют на окраины города. Это ваша позиция?
- Это не моя принципиальная позиция, но да, я с ней согласен. Потому что, ребята, митинг - это вообще не способ общения с властью. Если вы в это верите, то вы живёте либо в XIX веке, либо в ХХ-м.
Вы сами придумали так называемые гайд-парки, где граждане могут собираться без всяких согласований с мэрией, а теперь не пускаете митинговать даже там. Вы нарушаете собственные правила.
- Глупо думать, что через митинг можно до меня достучаться. Мне глубоко безразличны всякие митинговые сборища, для меня эта ситуация однозначно проплаченная, потому что активность людей не предполагает объединения в крупные митинговые массы. Любой митинг - это продукт некоей технологии, что само по себе заставляет задуматься. А если вы хотите этим митингом какую-то мысль донести, то лучше обратиться непосредственно в ту инстанцию, которая за это отвечает. Вот мамы из 24-й школы - приходит уведомление о проведении то ли митинга, то ли пикета. Зачем? Я же вам на совещании с вашим же родительским комитетом рассказывал, что для того, чтобы конструктивно решить какие-то вопросы, нам необходимо банально встретиться и договориться. Зачем выходить? Покрасоваться перед горожанами? Вы выглядите смешно. Вы не решаете своих проблем и ещё меня пытаетесь в таком свете выставить, будто я пытаюсь от диалога с вами уйти, а это не так. Приходите ко мне в кабинет, здесь тепло, чаю налью. Поговорим, решим вопрос. А митинг - это не способ, это демонстрация чего-то кому-то для чего-то.
19:40
Наш разговор прерывают сотрудники аппарата. Время подписывать документы. Нас просят выйти в приёмную. Капельницы пропущены.
Минут через пятнадцать Шульгин выходит из кабинета, бегом спускаемся вниз, едем на стихийную акцию к Вечному огню, посвящённую пожару в Кемерово. По дороге глава администрации забегает в цветочный магазин, покупает букет некрупных красных роз, гвоздики кончились. Всюду пробки. На Карла Маркса техника убирает снег, на Преображенской ДТП, Казанская и Московская запаркованы под завязку. За два квартала до Вечного огня оставляем машину и идём пешком. Илья Вячеславович разделяет свой букет на две половины, одну отдаёт мне.
Вскоре попадаем в плотный людской поток. Студенты, родители с маленькими детьми, пенсионеры. В толпе много знакомых - чиновники, депутаты, общественники. Со всеми Шульгин молча здоровается за руку. Возле памятника толпа людей самая плотная. Многие держат восковые свечи, помещённые в обычные пластиковые стаканчики. Неловкое движение - и стаканчики начинают гореть и плавиться. Пока протискиваемся к Вечному огню, успеваем предотвратить в толпе пару потенциальных пожаров. На постаменте уже гора цветов и мягких игрушек. Речей никто не произносит, всё происходит в тишине. Кладём цветы на вершину горы, пару минут стоим молча, уходим.
20:45
Фотографа с нами больше нет, и Илья Вячеславович предлагает задать все оставшиеся вопросы у него дома. По дороге он звонит жене Марине, предупреждает, что будут гости.
Марина встречает нас с младшим сыном - 8-месячным Колей - на руках. Вокруг неё вьются 5-летний Вася и 3-летняя Лена. Радуются приходу отца, с интересом смотрят на незнакомую тётю. Затем все перемещаются в детскую, где за ними приглядывает бабушка, глава семейства уходит переодеваться. Мы с Мариной остаёмся в кухне-гостиной вдвоём. Пока она накрывает на стол, я осматриваю просторную, со свежим современным ремонтом и новой мебелью квартиру. Шульгины переехали сюда несколько месяцев назад. До этого арендовали двушку в районе Дома печати. Почти всё свободное пространство на стенах занято иконами. На полках - семейные фото. Перед телевизором разбросаны детские игрушки.
Марине 28 лет. У неё звонкий голос, интересный - не вятский - говор и невероятное обаяние. Раскладывая по тарелкам ужин, она охотно рассказывает, что когда муж работал в правительстве, было хуже, так как он приносил домой кучу бумаг и зарывался в них на все выходные. Теперь у него есть аппарат, бумажной работы стало меньше. Правда, приходит домой всё так же поздно. В девять вечера - это в семье считается рано. Обычно в 10 - 11.
Шульгин выходит босиком, в камуфляжных штанах и черной футболке с надписью «Солнце за нас» на груди и «И на костях взрастёт пшеница» - на спине. Марина рассказывает, как прошёл день: потанцевали с Леночкой, съездили с Васей к логопеду. Погуляли, приготовили ужин. Всё хорошо. Передаёт привет от знакомого священника и его жены. Тот тоже, как и глава администрации, загрипповал. Рассказывает, как со знакомой-бухгалтером заполняла декларацию о доходах за прошлый год, внесла свои «декретные».
- Ну и как, на Porsche Cayenne хватает? - смеётся глава семейства.
- Пару миллионов не хватает, - шутит в ответ жена.
- Смотри, чтобы не дай бог никаких ошибок. Мне отчитываться.
Шульгин разливает по бокалам вино. Говорит, что крепких спиртных напитков давно не пьёт. Марина от вина отказывается, уходит укладывать детей спать.
Илья Вячеславович рассказывает, что сын Вася ходит на подготовительные курсы в православную гимназию. Знакомые советуют отдать мальчика в Вятскую гуманитарную гимназию, где делается упор на иностранные языки. Но семья пока не определилась. Шульгин вспоминает, как сам учился в школе с углублённым изучением французского языка.
- Эта школа просто была рядом с моим домом. Там был отбор, экзамены. А я хорошо рисовал, знал всю азбуку и умел писать печатными буквами. Этого оказалось достаточно, чтобы меня приняли. У нас был очень хороший класс, хороший классный руководитель, мы до сих пор со всеми общаемся. Нас там учили парижскому выговору, потом всякие французские школьники к нам приезжали на каникулы целыми классами. Наша школа была таким каналом по распространению французской культуры в российской глубинке. Сейчас, когда я приезжаю во Францию, я могу изъясняться на французском на каком-то бытовом уровне. А после пары недель люди в ресторанах или сувенирных лавках начинают спрашивать, откуда я. И очень удивляются, когда узнают, что из России. Ну, в том смысле, что в их понимании русские, видимо, не могут нормально разговаривать по-французски.
21:15
Сначала Лена, потом Вася приходят пожелать спокойной ночи. Илья Вячеславович коротко расспрашивает детей, как прошёл день, обнимает, целует в макушки.
А у вас нет ощущения, что из-за этой работы вы упускаете что-то важное? В частности, взросление своих детей.
- Но они же взрослеют у меня на глазах. Я почти каждый день их вижу и утром, и вечером. Понятно, что хотелось бы другой образ жизни, другую работу, другое всё. Но если бы я работал на заводе, было бы то же самое. Я бы тоже приходил не рано. Хуже, когда не видишь и не находишь ценности даже в вечернем общении.
Почему у вас указательного пальца на руке нет?
- Потерял на фрезерном станке, когда нарушил технику безопасности, и с тех пор я очень серьёзно к этому отношусь. Мне было лет 13 или 14. Надо было обработать деталь, я не закрепил и держал её рукой. Хорошо, что руку не отнял. Но мог. Ангел-хранитель у меня всё-таки есть. Хотя я тогда и был безбожником. Рассказывал всем, что бога нет, как примерный школьник и пионер.
А когда поменяли это мнение?
- Когда стал понимать, что чем хуже себя проявляешь, тем это больнее отзывается и на тебе, и на твоих родных. А я был очень неприятным человеком. Я и сейчас не подарок, но, по крайней мере, я сейчас сам себе не противен. А тогда были моменты, когда у меня к самому себе были вопросы. Но мне повезло с другом, он в недалёком прошлом был игуменом Свияжского мужского монастыря. Благодаря ему я к вере и пришёл. Правда, в церковь хожу не часто. За меня жена ходит. Ну это я так, смеюсь. Когда можем, вместе ходим.
Вам сейчас мешает ваша публичность?
- Да.
Узнают на улицах?
- Судя по тем взглядам, которые я иногда перехватываю, я понимаю, что некоторые узнают. Что делаю? Здороваюсь. В любой непонятной ситуации надо поздороваться. Для меня это не в новинку, потому что в том же Стерлитамаке на заводе работало 10 тысяч человек. А ты руководство, тебя в корпоративной газете уже несколько раз точно пропечатали. И ты идёшь по улице, и рабочие, которых ты не знаешь, с тобой здороваются. Так что это чувство для меня не новое. Но сейчас я понимаю, что если забить «Илья Шульгин» в Яндексе, там вылезет столько всякого, что не разгребёшь. И к этому трудно привыкнуть. Практически невозможно.
Вы лично читаете, что про вас пишут, или пресс-служба для вас какие-то выкладки делает?
- Ну, мне показывают какие-то вещи, с точки зрения пресс-службы важные. Например, «Илья Вячеславович, в этом месяце в медиарейтинге вы поднялись на столько-то строчек». И думаешь, блин, хорошо это или плохо? Меня смущает, например, то, что в медиарейтинге я выше, чем наш губернатор - по цитируемости, по упоминаемости. Но помощники говорят, что это нормально. Просто интерес к моей персоне сейчас выше, мол, работайте, как работаете. Ну и ладно, ну и зашибись. Просто субординация - это такая вещь, которую всё-таки лучше соблюдать.
А вы как-то находите для себя объяснение, почему ваш рейтинг выше, чем у губернатора?
- Ну, я недавно заступил в должность, людям интересно. Интернет взорвался, потому что я сказал, что нельзя красить здания в радужные цвета и что нельзя застраивать территорию парка Победы. И понеслось: «Да, нельзя». «Нет, можно». «Он имеет такую наглость, заявлять, что можно, а что нельзя, что за самодурство». Ну да, я самодур. Можете меня таким считать. Мне всё равно.
А откуда у вас такой пиетет перед Васильевым?
- Потому что это человек, который может многое из того, что я или сейчас не могу, или не смогу никогда.
Например?
- Ну из моих знакомых мало кто так быстро и так нестандартно мыслит. А я очень люблю, когда мыслят быстро и нестандартно. Причём для Игоря Владимировича это всё очевидно - это вот так и вот так. И я понимаю, что это так и так, но не понимаю, почему. А он человек, с одной стороны, невероятного обаяния, а с другой стороны - очень жёсткий: «Илья, ну вы чего, ну не тупите уже». И тогда ты понимаешь всю глубину своего падения, и сидишь, как школяр, а потом со скрипом соображаешь, что действительно, вот это так, это так, а это так. Всё очевидно, когда объяснят.
А с парком Победы что будете делать?
- Я буду делать то, что мне скажет руководство региона. Тема очень сложная, «Кировспецмонтаж» купил землю через две недели после выборов губернатора. Не показавшись, не переговорив. Говорят, школу там строить нельзя, там коммуникации. А строить высотки коммуникации им не мешают. Да-да, Земля плоская, на трёх китах, киты на слоне, слон на черепахе, а я, дурачок, свалился с Луны. Рассказывайте мне дальше про ваши коммуникации, школы и всё остальное. Ребят, зачем вы это купили? У вас земли мало или вы недостаточно обогатили этот город своими домами с 15-метровыми квартирами? Вам надо ещё одно разрешение на строительство? А потом мне придётся строить ещё один садик за бюджетный счёт? Хотите нормального отношения - тогда диалог должен быть конструктивный, без лукавства.
Что думаете о переименовании Кирова в Вятку?
- Недопустимо абсолютно. Во-первых, это как с торговым центром «Баско» - половина «за», половина «против». Шило на мыло менять. Во-вторых, я понимаю, что это всё-таки немалые деньги. Это же надо всю нормативку «перебить» с Кирова на Вятку. Вывески, бланки... Значит, надо вопрос подморозить и оставить до каких-то других времён. А просто так переименовывать….
Ну как, войдёте в историю.
- Вообще нет таких намерений. Сколько таких клоунов вошло в историю. Не хочу быть одним из них.
Из детской выходит Марина, ставит чайник. Рассказывает, как Васе понравилась девочка, настолько понравилась, что готов передарить ей игрушку, которую сам давно хотел.
- В общем, всего пять лет, а уже такие дела… - вздыхает она.
- Да я в его возрасте, можно сказать… - смеётся глава семейства
- … разбирался в женщинах? - подтрунивает над мужем Марина.
- Конечно. Меня мама брала с собой в консерваторию, и у меня там потихонечку формировался вкус.
Спрашиваю Марину, как ей живётся в Кирове. Она рассказывает, что с точки зрения возможностей для воспитания детей здесь хорошо: выбор занятий и педагогов большой, а цены по сравнению с Казанью демократичные.
- И вообще, мы несколько лет в Стерлитамаке прожили. После этого нас Кировом уже не испугать, - объясняет она.
А что такого в Стерлитамаке, что после него ничего не страшно?
- Промышленный город с абсолютно ужасной экологией, - отвечает Марина. - Аллергия, астма, онкология - вот это вот всё.
- Когда въезжаешь в Стерлитамак, первое, что тебя встречает - это череда заводов: «Каустик», «Каучук», «Сода». «Каустик» - крупнейшее в Восточной Европе производство каустической соды. Завод «Каучук» - одно из крупнейших в Европе каучуковых производств. «Сода» - один из крупнейших в мире содовых производств. Мягко говоря, в городе дышится не гладко, - признаётся Шульгин.
- Когда мы после Стерлитамака в Казань приезжали, выходили из машины в центре города и не могли надышаться, таким чистым воздух казался, - добавляет Марина. - Поэтому когда муж сказал, что ему в Кирове работу предложили, я спросила: «Сколько километров от Казани?» - 400. «Есть какие-то вредные производства?» - «Нет, только лес». «Едем! Вопросов больше нет», - смеётся она.
- Но я бы не сказал, что быстро здесь привык, - добавляет глава администрации. - Был такой момент, когда я ещё работал в правительстве зампредом. Сижу на работе вечером, секретарь носит мне вот такие папки документов, а я что-то так устал... И Марина с детьми в Казани, я их сюда ещё не перевёз. В общем, тоска и ничего не хочется делать. А тут в новостях показывают, как молодого зама федерального министра экономики назначают и.о. губернатора Ненецкого автономного округа. Я про себя соображаю, что Ненецкий автономный округ - это северо-восточная часть Архангельской области, включая Новую Землю и Землю Франца Иосифа… И Киров, откуда в любую точку по асфальтовой дороге - легко, какие-то смешные 400 километров до Казани, 900 километров до Москвы. Хочешь - на машине, хочешь - на самолёте, хочешь - на поезде. Боже, спасибо!
Фото: Сергей Юферов