Почему люди становятся лишними в жизни своих родственников, и как они доживают свой век в казенных стенах типовых богоделен. История о том, что может случиться с каждым, - в нашем материале.
По данным Национального агентства финансовых исследований, каждый 10-ый россиянин готов оплачивать услуги частного дома престарелых, чтобы не заниматься уходом за своими пожилыми родственниками.
«В начале 2009 года примерно в 1,5 тыс. государственных российских домах престарелых и инвалидов, а также психоневрологических интернатах проживало 240 тыс. человек. В очереди числилось еще 18 тыс. По последним данным на 2015 год, в стране действует 1534 государственных стационарных медико-социальных учреждения, в которых проживают более 240,4 тыс. человек. Своей очереди дожидаются более 20 тыс. человек». («Известия»).
В Кировской области на сегодняшний день работают 3 интерната для престарелых и инвалидов, а также 24 стационарных отделения. Сейчас в них проживает более 2 тысяч человек, а официальная очередь насчитывает 48 человек, сообщает региональное министерство соцразвития. Ежегодно из областного бюджета на содержание интернатов и стационарных отделений выделяется более 317,7 млн рублей.
В Кирове на Ленина, 200 стоит такой дом-интернат. Сейчас там живут 470 человек: молодые и старые, «ходячие» и «колясочники». В одной секции проживает от 30 до 60 человек, которых обслуживают две санитарки, сестра-хозяйка и соцработник. Цифры безлики, но за каждой – человеческая трагедия, потому что ни один из постояльцев никогда не думал, что закончит свою жизнь в доме престарелых. Вы ведь сейчас о себе так не думаете?
Александра Ивановна, 90 лет, ветеран войны. С 12 лет и до самой пенсии работала на заводе «Маяк». 20 лет была замужем, но детей нет. Правда, с пелёнок воспитала двоюродного внука, который потом через суд доказал свое право продать половину ее квартиры:
- Смерти прошу. Мне очень тяжело здесь, хоть и относятся все хорошо - и врачи, и все-все. Я общаюсь с другими стариками, но они все поедят и спать ложатся. А я днем спать не люблю. Ногу еще сломала полгода назад. Голова закружилась, я упала в коридоре. Сейчас в столовую не пускают, в комнату всё приносят.
Нет у меня никого, я одинокая. Я воспитывала сына племянницы. Она родила в 1981 году, загуляла, и мне врач позвонил, предложил взять ребенка к себе. А я детей очень люблю, со всеми племянниками своими выводилась. Поглядела я на него и взяла к себе. Максимом зовут. В 3 года устроила его в детский сад, приватизировала на него свою двухкомнатную квартиру, в 7 лет он пошел в школу в Субботихе, а потом мы устроили его в вертолетное училище. Выучился, сейчас он в Саратове. Звонит мне, приезжает иногда в отпуск.
Максим женился, у него двое детей. Он говорит: «Баба Шура, мне в Саратове квартиру больно маленькую дают, хочу в твоей квартире свою долю продать». А я ему: «Максим, ну как же? Ты продашь, уедешь и с чужими людьми меня оставишь. Я не хочу так». Ну, он и подал в суд, а суд ему разрешил. Я поплакала-поплакала, а потом пришел зять еще одного моего племянника, и уговорил меня продать мою квартиру. Часть денег я отдала Максиму, а вторую часть – зятю племянника, он пообещал мне другую квартиру выстроить. В доме у «Алых парусов». Выстроил и всё оформил на себя. А потом они задумали меня отравлять...Александра Ивановна долго и подробно рассказывает, как родственники «сживали ее со свету»: портили ее имущество, прятали вещи, следили за ней. Но это не более, чем проявление ее болезни, говорит психолог дома-интерната Ольга Палишева.
- Вот эти вещи про разрезание одежды и преследование сразу отсекайте. Она на психотропных и то, что она два с половиной года назад упала, ее в больницу привезли и начали лечить, - это хорошо, потому что она хотя бы с ума не сошла. Ее подлечили, и сюда она приехала уже в трезвом уме, а могла бы попасть в психо-неврологический.На вопрос, что она изменила бы в своей жизни, если бы была такая возможность, Александра Ивановна отвечает, что не стала бы продавать квартиру. По ее словам, эта роковая ошибка сломала ей жизнь.
- Я бы обратно в свою квартиру ушла. В своей-то квартире я больно хорошо жила. Все племянники ко мне ходили. Племянница моя зовет меня в Питер жить, но я никуда не поеду. У меня все - мама, папа, муж - все здесь похоронены, и я умирать буду на своей земле. Никогда не думала, что старость проведу в доме престарелых.К разговору о квартире Александра Ивановна маниакально сводит любой вопрос. На самом деле, она просто очень обижена на Максима, которого растила, как родного сына, и совсем не ждала от него повестки в суд.
Здесь вообще каждый на кого-то обижен, потому что просто так сюда не попадают. Безусловно, есть те, кто шёл к такому исходу сознательно, практикуя маргинальный образ жизни. Но большинство жильцов этого учреждения – формально не одиноки, они просто стали лишними, и относятся к этому с поразительной невозмутимостью. Однако даже в такой сложной ситуации, на закате жизненного пути, с людьми иногда происходят чудеса. Даже в доме престарелых. Например, здесь образуются семьи.
Муттихулла Гилатчетдинович (73 года) и Феклиния Ильинична (80 лет) знали друг друга еще до попадания сюда - оба жили в Мурашах. Но лично познакомились только в интернате. Говорят, все развивалось по классическому сценарию: понравились друг другу, подружились, начали гулять вместе, много разговаривать, а потом и жить.
- Около года я здесь, а она - два года. Я сам с Украины, на шахте работал в Донецке. Приехал сюда, когда война началась. Жил в Мурашах, работал: лес валил, потом плотником стал в деревне, а потом ногу повредил. Работать я теперь никак могу, ничего теперь не могу, поэтому я здесь. Мама умерла, жена умерла… Родственники есть, но я не якшаюсь с ними. У них своя жизнь, они на Украине остались.
- У меня тоже никого нету. Есть сын, так он отдельно живет. Я одна в доме, куда мне одной-то? У него работы много, когда ему со мной возиться? Мне захотелось пожить здесь, и я приехала.На самом деле, не «захотелось», а пришлось. Сын Феклинии Ильиничны тоже жил в Мурашах, по соседству с матерью. И сейчас живет. Просто не нашел возможности о ней позаботиться. Но выдавать желаемое за действительное в такой ситуации можно и даже нужно. Так значительно проще прощать своих близких. Прощать и оправдывать их каждый день.
- Конечно, никто из нас не думал, что попадет сюда. И я не думал. Если бы не нога, меня б сюда силой не затащили. Я татарин по национальности, свободу люблю. Привык работать, а здесь мне всё дико, как в клетке. Не с кем поговорить, все - любители выпить, - говорит новоиспеченный супруг.Проживая в интернате, резиденты перечисляют на свое содержание 75% пенсии. Остальные 25% ежемесячно получают на руки. Кто-то, страдая от вредных привычек, тратит деньги на алкоголь и сигареты. Поэтому два раза в неделю интернат посещает участковый, проводя профилактические беседы. Понятно, что формальность, но при этом какое-никакое общение с внешним миром. Кто-то копит деньги, чтобы потом помочь родственникам. Но часто родственники не дожидаются помощи от стариков, а приходят за ней сами – в день пенсии.
- У нас каждый месяц 4 числа – аншлаги. По правилам, жильцов интерната можно посещать каждый день с 8 до 15.00, но большинство родственников приезжает ровно в день пенсии, - говорит психолог учреждения Ольга Палишева, демонстрируя протянутую руку.По словам замдиректора Оксаны Савиных, недавно в интернате повысилась стоимость проживания. Продукты и услуги в стране подорожали, плата за содержание в доме престарелых и инвалидов - тоже. Казалось бы, им уже почти ничего не надо, но многие старики недовольны. Переживают, что огорчат родственников, которые на этот раз получат меньше денег, чем прежде. Даже отсюда они продолжают заботиться о своих родных и отдавать им последнее.
Молодые и старики живут в разных секциях, и это чувствуется даже по запаху в коридоре. У пожилых людей традиционно пахнет лекарствами. Ну и старостью, пожалуй. Это такой характерный специфический запах, который ни с чем не перепутать. На территории молодых инвалидов запахов нет, зато есть дружный компанейский гомон карточных игроков.
Сергей, 31 год. Три года назад при невыясненных обстоятельствах получил тяжелую травму головы, после которой впал в кому. Был практически лежачим, но в интернате его в буквальном смысле поставили на ноги: заново научили читать, писать и ходить, хотя бы с палочкой. Многое из своего прошлого, в том числе, как получил роковую травму, Сергей не помнит. Но хорошо помнит, как жена «загуляла», даже не дождавшись, когда он выйдет из комы.
- Я не помню, почему я такой стал. Со мной что-то случилось три года назад. Я столяр-станочник по профессии, много где работал, но уже не помню ничего. У меня были жена и ребенок. Мы с тещей жили. Моему сыну Ваньке в августе 8 лет, вот фотография на стене висит. У меня дома-то нет. Я еще в коме лежал, жена уже загуляла. Я даже не знаю, разведены ли мы, но она уже живет с другим мужиком. Я сам решил сюда приехать. До этого жил с дядей, а он - любитель выпить. Зимой в деревне уйдет куда-нибудь, а дров-то мне где взять? Самому не наколоть. Нафиг, я лучше здесь.В карты с соседями Сергей не играет – правая рука почти не работает. В компьютерные игры – тоже, потому что компьютера у него нет. И, скорее всего, не будет. Все личные деньги Сергей тратит на поездки к сыну.
- К сыну я с каждой пенсии катаюсь. Вот получу пенсию и снова поеду. Приезжаю и сразу дневник смотрю, а потом воспитательные процедуры провожу. Замечаний у него много. На уроках не слушается, башкой вертит. У нас хорошие отношения, он меня ждет. У меня еще есть два родных брата, но они от меня отказались. Один сказал, что у него двое маленьких детей. Другой сказал, что сам в съемном жилье живет, и я ему не нужен. Мы больше не общаемся. Я понимаю, что буду жить здесь всегда. Куда деваться, я смирился. Где же еще-то мне жить?Интернат – это дом, пусть и не родной. Дом, в котором никогда ничего не меняется, и всё меняется постоянно. Одни умирают, на их место приходят другие. К сожалению, дома-интернаты у нас в стране в большинстве своем закрываются не по причине невостребованности. Истинные причины куда более прозаичны. Вот и 1 мая 2016 года в п.Дубровка Белохолуницкого района будет закрыто здание Комплексного центра социального обслуживания населения " в связи с низкой пожарной устойчивостью и невозможностью обеспечить безопасное круглосуточное пребывание в нем престарелых и инвалидов". Всех, кто жил в этом интернате, переведут в Киров и Кирово-Чепецк.
Замдиректора по социальной работе Оксана Савиных:
- Старики должны жить дома. У человека должен быть дом. В Чечне ведь нет домов-интернатов, они все дома живут в почёте. А у нас - вот так. Наше общество немного жестокое. Даже в школах очкариков продолжают очкариками дразнить до сих пор, что уж говорить об инвалидах. Вот мы выезжаем в Парк Победы, идут наши колясочники, люди тыкают пальцем. Редко, кто пройдет, поздоровается или хотя бы сделает вид, что не обратил внимания. Много ли вы видите людей на колясках в нашем городе? У нас недоступная среда. Я всегда говорю, дома чай без сахара слаще, чем здесь. Но ведь не просто так сюда идут, судьбы разные. Мы вот понимаем, может, он всю жизнь пил-курил-ругался, пришел сюда без рук, без ног, из тюрьмы, но все равно он – человек. Поэтому здесь и люди работают только неравнодушные, другие здесь не задерживаются, уходят.По ее словам, последние несколько лет общество все же начинает делать робкие шаги навстречу слабым. Как ни странно, наиболее охотлива до помощи старикам и инвалидам в Кирове - молодежь.
- Вот Фонд Александра Невского – они от нас все лето не выходили. Затем у нас Фонд «Старость – в радость» был, помогали. Да просто студенты-медики приходят на практику и потом возвращаются, предлагают праздник какой провести или просто погулять с бабушками-дедушками. Немного, но есть. Началась весна, человек пять уже позвонили, спросили, чем нам помочь. Кто-то конфет принес, кто-то - цветочный горшок для нашего зимнего сада. Лет пять назад такого еще не было, а сейчас есть. Но хочется, чтобы больше про нас говорили, что мы есть, и люди здесь одиноки.Здесь рады любой помощи. С приходом весны насущной становится проблема прогулок. Здоровому человеку сложно это представить, но многие жильцы дома-интерната о ежедневном получасовом променаде могут только мечтать. Потому что не каждый из них может самостоятельно одеться и выйти на улицу. К сожалению, две санитарки, сестра-хозяйка и соцработник просто физически не способны одеть всех немощных и погулять со всеми желающими.
Однако любой кировчанин может помочь решить эту проблему. Просто сходите на прогулку с жильцами интерната. Это несложно.
Номер телефона для уточнения информации: 35-67-83.
Фото: Свойкировский.рф
Предложить новость
15 февраля 2018, в 01:47
