Репортаж из зала Ленинского районного суда.
– Считаем, что продолжающееся уголовное преследование Навального и Офицерова является незаконным и свидетельствует о неисполнении постановления ЕСПЧ, – зачитывает документ адвокат Ольга Михайлова. – Европейский суд посчитал, что российские суды признали Офицерова виновным в совершении действий, неотличимых от обычной коммерческой посреднической деятельности, а Навального – за содействие этой деятельности. Уголовный закон подвергся произвольному толкованию, что привело к явно необоснованному исходу судебного разбирательства. При этом национальные суды не только не обеспечили справедливое судебное разбирательство, но даже не позаботились о соблюдении внешних приличий. Таким образом, отсутствуют основания для нового уголовного дела.Также адвокат отметила, что уголовное преследование Навального необходимо властям, чтобы исключить его из общественно-политической жизни и помешать заниматься расследованием коррупционной деятельности крупных российских чиновников. А дело в отношении Навального нельзя было завести без привлечения в качестве соучастника Петра Офицерова. Она напомнила, что дело «Кировлеса» несколько раз заводилось и закрывалось, и вновь было возобновлено в июле 2012 года по прямому публичному указанию председателя Следственного комитета РФ Александра Бастрыкина, вскоре после того, как были опубликованы результаты расследования Навального о коммерческой деятельности Бастрыкина и имеющегося у него вида на жительство за границей.
– Для Европейского суда очевидно, что между общественной деятельностью Навального и возбуждением уголовного дела имелась причинно-следственная связь. А значит, дело было возбуждено не для осуществления правосудия, а в политических целях, – подчеркнула Михайлова.
– Это довольно странный процесс: вам скучно, и нам скучно, и прокуратуре скучно, и даже приставам скучно, потому что мы всё это уже проходили, – прокомментировал он. – Те слова, которые будут сказаны, уже были сказаны три года назад. Мы, конечно, будем каждый раз добавлять, что «а ещё мы выиграли у вас в ЕСПЧ» и что «а ещё мы доказали, что весь процесс был сфабрикован». Но, тем не менее, всем нам придется провести здесь какое-то время. У меня нет никакого инсайда, нет ощущения и понимания, что они хотят сделать, но если смотреть рационально, из логики того, что происходит, то, конечно, главная цель процесса – забрать у меня избирательное право, которое сейчас появилось. Если прокуратура придёт и скажет, что она отказывается от обвинения, тогда будет похоже, что они не хотят проходить весь этот процесс заново, понимая, что мы потом снова пойдём в ЕСПЧ. Но пока нет ничего похожего. Если обвинение сейчас не снимут, а продлят, то, конечно, оно закончится обвинительным приговором. И у меня нет в этом ни малейших сомнений.
– Человека снова выдернули из его привычной жизни. Он снова должен ездить в Киров и снова видеть перед собой вероятные последствия в виде очередных гражданских исков и возможного заключения.
– Он заявлен в процессе как свидетель, поэтому теоретически он может быть этапирован сюда для дачи показаний, – заметил оппозиционер. – Что означает давать показания против меня? Это означает – придумать показания. Я не думаю, что Белых, даже в той сложной ситуации, в которой он находится, будет готов давать ложные показания.
– Они бегали за мной с ватником, который пытались нежно набросить мне на плечи. На нём было написано что-то вроде «Вор должен сидеть в тюрьме». И полиция их явно охраняла. А в суде все по-прежнему очень вежливы, по сравнении с московскими здесь просто «культур-мультур».
– Вы меня извините, пожалуйста, но у меня сложилось впечатление, что государственный обвинитель Богданов выразил позицию не по нынешнему ходатайству, а по тому, которое было заявлено три года назад, – возразила Светлана Давыдова. – В сегодняшнем ходатайстве мы указали совершенно иные основания для возвращения дела в прокуратуру. Поэтому я бы попросила сторону обвинения уважительно относиться к тому, что говорит сторона защиты и высказать обоснованную позицию. Мы к процессу готовились, хотелось бы точно такого же отношения от вас.
– Ну и что из этого? – возразил судья Втюрин. – Я же не могу обязать их высказать другую позицию.
– Суд не усматривает оснований для возвращения дела в прокуратуру… – слышатся обрывки фраз. – …Суд не вправе решать вопрос о виновности или невиновности на этапе заявления ходатайства…
– Судья Втюрин находится в служебной зависимости от судьи Блинова, ранее рассматривавшего данное уголовное дело, который при его рассмотрении демонстрировал явную необъективность и пристрастность в его исходе, который вынес Офицерову и Навальному обвинительный приговор и для восстановления своего авторитета как никто другой заинтересован в вынесении по данному делу повторного обвинительного приговора, – говорит адвокат Вадим Кобзев. – В связи с занимаемой должностью Блинов может как косвенно, так и непосредственно влиять на судью Втюрина. Таким образом, судья Втюрин не свободен и не способен при принятии решений руководствоваться исключительно законом. Передача дела судье Втюрину является ничем иным, как циничной усмешкой над правосудием.
Защита Офицерова целиком и полностью «за» отвод судьи. Слово дается стороне обвинения. Те, естественно, против. Говорят, что основания для отвода судьи регламентированы УПК, долго перечисляют их, отмечают, что заявленные защитой основания подпадают под «иные обстоятельства, которые дают основания предполагать, что судья лично прямо или косвенно заинтересован в исходе уголовного дела».– Это главное, что лежит в нашем отношении к Блинову: мы считаем его уголовным преступником, который через пять или через десять лет, при этом режиме или при следующем, стопроцентно окажется на скамье подсудимых. – Навальный смягчает тон - Перевели бы его уже куда-нибудь. Ну в район. Но, раз он сейчас у вас формально непосредственный начальник, конечно, мы заявляем отвод.
– Заявления, на которые ссылается сторона защиты, о необъективности и пристрастности Втюрина, голословны и необоснованны, так как документально не подтверждены, – заключает прокурор Евгений Черемисинов.
– Завтра процесс не состоится, судья отлично это знает, потому что адвокат Михайлова должна присутствовать на суде по делу об убийстве Бориса Немцова, где присяжные и вышестоящий суд, – заявляет он. – Ну и вообще, те, кто были на процессах такого характера, знают, что, даже несмотря на очевидно заказной характер, судья заинтересован в том, чтобы установить более-менее удобный график, когда все адвокаты могут участвовать. Уж точно не существует никакой срочности и спешки, и нет никаких других причин, по которым судья должен гнать этот процесс. Кроме той, что они намерены чуть ли не в этом году вынести приговор и снова лишить меня права избираться.
– Решение Верховного суда было вынесено совсем недавно, 16 ноября. То есть времени спланировать что-то у нас практически не было. Естественно, у нас занятость в других процессах. Опять-таки, мы не виноваты, что Ленинский районный суд города Кирова с первого раза не может вынести справедливое решение. Нормальный судья согласовал бы с нами следующий день судебного заседания, если не хочет конфликта. Но нас поставили перед фактом – им совершенно неинтересно, что у нас могут быть другие дела.
– Аааа, «Лайфньюсик»! – издевательским тоном восклицает Алексей. – Ну конечно, вы про деньги! Выплатили компенсации, который присудил мне Европейский суд. Но Ленинский суд всё ещё должен мне 500 тысяч рублей штрафа.